Я верила, верила, что он жив!

Верила…

Отстранившись от Коллахана, я размахнулась и влепила ему смачную пощечину. Его взгляд стал ошарашенным, а потом сразу понимающим. Брат потер щеку с разливающимся по ней красным пятном и тяжело втянул воздух.

– Заслужил, – мрачно произнес он.

Не выдержав, я как-то придушенно всхлипнула. Никогда не была плаксой, но… Но не удержалась.

– Не… плачь, – запинаясь, произнес Коллахан. Теперь он выглядел расстроенным и смущенным, явно не понимая, как себя вести и что говорить рядом с рыдающей сестрой.

Я вспомнила, что сказал Фрейм. Чтобы произнести слово, мой брат должен мысленно найти его в какой-нибудь книге. Чужие слова, вложенные в его уста.

– Мне больно… от… слез… тебя. Твоих! – с мукой произнес брат. Помешкал, сомневаясь, а потом с силой снова прижал меня к себе. Его руки сжались, словно он боялся меня отпустить.

Я слышала, как колотится его сердце и как прерывается дыхание. Брат тоже волновался, хоть и пытался быть сильнее и сдержаннее.

– Прошу… не плачь. Лучше… ударь меня снова!

– Я и не плачу, тебе показалось! – Я сердито вытерла слезы. Постояла еще, впитывая братское тепло, которого так мне не хватало. Потом отстранилась и улыбнулась, смахивая с щек соленые капли. – Коллахан, какой же ты стал красивый! И очень похож на папу! А я… я теперь совсем другая… не смотри на меня так! Теперь мы совсем не похожи…

Он слегка смущенно улыбнулся и как в детстве дернул меня за распущенные волосы.

– Я вижу… тебя и так, Мэр-рид.

– В скольких книгах есть это имя? Хорошо, что мама не дала мне какое-то редкое имя, а то тебе пришлось бы туго! – лукаво произнесла я, и Коллахан рассмеялся. Снова меня обнял и вытянул руки, рассматривая.

– Красивая. Хоть и… другая. Такое счастье… видеть… тебя!

– О да! – Я кивнула и снова рассмеялась от переполнявших меня эмоций. Хотелось схватить брата и кружить по этой прекрасной комнате, хотелось хохотать во весь голос. Не выдержав, я так и сделала, и некоторое время мы кружились и смеялись как ненормальные. Словно провалились в аномалию и снова стали детьми. И лишь когда немного успокоились, я смогла отдышаться и повела рукой, показывая на преобразившийся кабинет.

– Но как? Коллахан, я ведь видела тебя вчера! И этот замок! Что тут происходит!

– Тебе не стоило… это видеть. – Брат стал серьезным, и я заметила грусть, мелькнувшую в его глазах. – Надо было дождаться… утра. Ночь беспощадна.

– Хочешь сказать, что к вечеру ты снова постареешь? – ужаснулась я. – И этот замок состарится и обветшает вместе с тобой?

Коллахан грустно кивнул.