— У него много дел.

Я уже хотел разразиться тирадой на тему «Какие, к черту, дела?», но Эйнира сделала большие глаза и чуть качнула головой в сторону, куда ушел стражник. Боится, что нас послушают? Ну, точно, этот безумец что-то затеял!

— Уходите! — вдруг окликнул стражник, появляясь в зоне видимости. — Кор делает обход постов. Мне влетит, если он вас увидит.

Я нехотя выпустил руку Эйниры.

— Иди, — прошептал я. — И, помнишь, ты просила разрешения не присутствовать при публичной казни Эрвина? Так вот, завтра ты тоже можешь не смотреть.

Она подарила мне злой взгляд и твердо ответила:

— Я приду. Несмотря ни на что. И как бы все ни сложилось.

Я снова поймал ее руку и прижал к губам, прощаясь.

— Я люблю тебя.

— Я тебя тоже люблю, — эхом повторила Эйнира. — Только не теряй надежды, обещай мне, не теряй надежды.

Я пожал плечами.

— Обещаю.

Если ей станет от этого легче, я готов был пообещать все, что угодно.

Эйнира позволила Кливеру себя увести. Они ушли, а я все еще стоял у решетки и смотрел им вслед.

Мне, действительно, оставалось только надеяться, что Рейнел все это время занят не подготовкой восстания. Этого я боялся больше всего, возможно, ему бы удалось найти необходимое число моих сторонников, но моя жизнь не стоит массового кровопролития караденцев. Устроить настоящую гражданскую войну ради собственной шкуры я готов не был.

Я простоял у решетки не меньше часа, думая ни о чем и обо всем сразу.

Свет в камере почти совсем погас, возвещая о наступлении ночи. Только тогда я оторвался от прутьев и снова сел на пол у койки.

Спать не хотелось.

Все-таки моя последняя ночь...