— Я спросил, что здесь происходит? — повторил он свой вопрос, и громкоговоритель разнес его голос над площадью.

Лицо Сакернавена в этот момент и лицом-то назвать было бы сложно, красная взбешенная физиономия. Я даже испугался, как бы у него прямо здесь не случился сердечный приступ, с его-то ожирением.

— Это еще один самозванец! — не найдя ничего умнее, вдруг выкрикнул министр юстиции, вытянул руку и направил в сторону Эридана сосискообразный указательный палец. — Он снова пытается нас всех обмануть, — на этот раз «прицел» пальца перешел на меня.

Я не сдержал ухмылки. Что же вы, господин министр, так плохо умеете держать себя в руках? Раньше я за вами такого не замечал. Несолидно, господин министр, совсем неподобающе вашему положению.

Ответная улыбка Эридана была донельзя надменной.

— Обмануть, — протянул он, — кажется, это не мы придумали историю про мое убийство. Мел? — Эридан кивнул волшебнику, приглашая его подняться.

В отличие от министров, Мельвидор не выглядел удивленным ни капли. Впрочем, конечно же, без него не обошлось, кто бы еще смог открыть проход между мирами, чтобы привести Эридана?

Волшебник взошел на помост, поклонился людям.

— Позвольте взять на себя смелость и прояснить ситуацию, — негромко сказал маг, но им же настроенный громкоговоритель сделал так, что его услышали даже в самых дальних уголках. — Недавно вам рассказывали о свойствах магических аур. Итак, вам показали это, — Мельвидор сделал быстрый жест рукой, и над площадью снова появились силуэты, уже показанные Илиасом на прошлой неделе: красно-сине-желтый маленького Эридана и зелено-красный мой. — А вот аура этого человека, — он указал на Эридана и опять взмахнул рукой. Появилось третье изображение, абсолютно такое же, как первое, только этот силуэт был крупнее и по размеру соответствовал взрослому человеку. — Вы все видите идентичность аур, — продолжал волшебник. — Перед вами Эридан Дайон, и это доказывает, что предъявленное обвинение в его убийстве — чистой воды клевета.

— Он врет! — Сакернавен так разъярился, что чуть не выпал с балкона, его придержал Холдер, который, кажется, и вовсе потерял дар речи, потому что даже не пытался возражать.

— Перед лицом Господа, клянусь, что этот человек говорит правду! — выступил вперед Леонер, приковывая к себе всеобщее внимание.

Толпа загудела. Если Его Святейшество клянется именем Господа, то для всех его слова — истина в последней инстанции, и это не обсуждается.

— Я требую снять все обвинения с этого человека, — указал на меня Эридан, но все были настолько поражены стремительность разворачивающихся событий, что никто не шелохнулся.