– Здесь красивое небо, Кьори… Правда?

– Оно пугает меня. Слишком большое.

Девушка боится, колеблется тростником на ветру вся ее хрупкая фигурка. Невольно я испытываю жалость, даже не видя незнакомки, не зная о ней ничего и причисляя ее к демонам. Впрочем… демонам ли? Услышанное не похоже на речи слуг Ада; больше ― на разговоры отбросов общества, грабителей дилижансов и поездов. Не в том ли разгадка? Не предупредить ли шерифа? Но волк… и все эти твари ― летучие, рычащие, произносящее слово «заколдовать» как само собой разумеющееся…

– Потому и красивое, лучше нашего. И вообще эти земли великолепны. Я видел издали горы и речные рукава ― широкие, ни один не высох. А сколько зверья в лесах, жирного, непуганого. Не говоря об этих уютных домах. А какую девушку я видел в одном из окон…

– К чему ты клонишь, Ойво Сокрушающий Бури?

Так ― нервно, сухо ― задают вопросы, уже зная ответы.

– Ни к чему, малышка. Ни к чему. Просто… любуюсь.

Так ― вкрадчиво, весело ― отвечают, когда лгут и даже не прячут лжи.

– Того, о чем ты думаешь, не будет.

– Пока я и сам не готов. Но если бы милая Жанна…

– Этот мир никогда нас не примет. Жанна тебя предупреждала!

Жанна. Как странно все они произносят французское имя, уводящее к войнам забытых веков. Имя той, что вдохновляла огромные армии, а потом совсем юной сгорела в яростном костре. И как странно ощущение, будто и в кошмарах я слышал это имя не раз. Жанна…

– Мне не нужно, чтобы меня принимали добровольно. Я могу и заставить.

– Я расскажу ей. ― Угроза девушки похожа на стон.

– Расскажи, ― почти нежно откликается орел, явно чувствуя слабину. ― А я расскажу, как славно ты помогла нам.

– Я…

Ее даже не приходится перебивать. Она смолкает сама, и после промедления слышится: