— В Осеннее равноденствие меня дважды распяли на алтаре морвиусы. А прошлой весной, пока ты пряталась дома, меня похищали подводники. Мне делали больно, мама, много раз. И после всего, ты пытаешься убедить меня быть примерной дочерью и позволить королю делать со мной всё, что ему вздумается? — спросила очень тихо, опуская голову. — Вот так ты меня любишь? Так поддерживаешь? Как в тот день, когда предпочла меня Калисте? Это твоя любовь, мама?

Алиста отдёрнула руки от лица, пряча глаза. Она тяжело поднялась с дивана и подошла к окну, чуть отодвинув занавеску.

— У меня будет сын, Сэлли. Лиам меня любит. Я больше не думаю, где достать деньги и чем заплатить лесорубам. В доме тепло и на окнах красивые шторы. Я выкупила все заложенные украшения, а портной сшил атласное с бисером и кружевом платье. На Осеннем равноденствии я блистала. Впервые в жизни, меня усадили за главный стол. Я была в центре. Я, а не Трана Гадельер. Уважение. У меня никогда его не было, ведь я родилась девочкой в семье, где очень ждали наследника. Маме пришлось на многое пойти, чтобы найти такого жениха, который удержит этот замок и эту долину за семьёй Винцелей, пока отец предавался азартным играм, спуская остатки состояния, и алкоголю, из-за которого она никогда не могла достучаться до него. Когда появился Милош, казалось, пришло счастье. Даже отец на старости лет угомонился, помогая зятю восстанавливать то, что осталось. Потом папа умер, мама вернулась в долину к своим сёстрам, не желая и дальше оставаться здесь. Вы росли очень быстро, а муж повадился ходить на охоту, чтобы отдохнуть от счетов и обязательств… И в итоге мне пришлось повторить материнский поступок. Хорошо, что мы можем любить, Сэлли. Зелёные драконы никогда не женятся, если нет любви, — со странной печалью в голосе закончила говорить она.

— Я не зелёный дракон, мама. Мои крылья — белые и я не люблю короля. То, что ты хочешь, уничтожит меня. И ты потеряешь ещё одного ребёнка.

Когда она обернулась, я увидела в её глазах слёзы, а не гнев. И усталость. Мама положила руки на живот, слегка поглаживая, отвечая устало:

— Прости. Я хотела бы защитить тебя от всего мира, но не могу этого сделать, — и она вновь повернулась к окну.

Встав с места, я подошла к ней, пытаясь понять, о чём говорит мать. И тогда увидела, что смотрит она на верхнюю площадку замка. Открылась дверца, выпуская жёлтые лучи и подсвечивая две мужские фигуры. Одна из них посторонилась, склоняясь в глубоком поклоне, впуская другую и закрывая дверь.

— Король подозревал, что ты можешь вернуться. И дал распоряжение предупредить его. Прокл сделал это сразу, как ты ступила на территорию замка.