– Хель…

Дочь подобно хищнику кружила вокруг неё, её костяные ноги неестественно клацкали по каменному полу при каждом шаге.

– Скоро всё начнется. И что ты будешь делать? Вернёшься в свою пещерку, чтобы переждать конец, пока все миры будут полыхать в пламени Сурта? Ты просто трусиха.

– Ты меня не слушаешь, – возразила Ангербода. – Я не бездействовала всё это время, а пыталась найти способ спасти тебя. Я могу спасти тебя.

– Ну вот, опять ты вмешиваешься, матушка. Ты забыла, что случилось в прошлый раз, когда ты пыталась «спасти» меня? – Молодая женщина указала на свои прикрытые ноги. – Мне ничего этого не нужно от тебя. Я…

Внезапно она неглубоко вздохнула и споткнулась, схватившись за грудь.

– Хель? – Колдунья встревоженно подошла к ней ближе.

– Оставь меня в покое, – прорычала дочь.

Она вернулась к своему креслу и тяжело опустилась на него, сгорбившись, с болью и гневом в глазах. Её рука всё ещё была прижата к груди, когда она выдавила:

– Ты всё ещё не поняла? Мне не нужна твоя помощь. И ты сама мне больше не нужна.

Тогда Ангербода достала игрушечную фигурку волка – каким-то образом реальную даже здесь, такую же настоящую, как и дочь, – и протянула ей. Хель уставилась на свою детскую игрушку, и лицо её дрогнуло, а между бровей пролегла крошечная морщинка.

– Приди ко мне, когда наступит конец, – прошептала Ангербода. – Когда твой отец явится к тебе – ты приходи ко мне. Я смогу защитить тебя, клянусь. Возможно, ты отвергла меня как мать, но ты по-прежнему моя дочь.

Маска ненависти мгновенно вернулась на лицо Хель.

– У тебя нет дочери, ведьма, а у меня нет отца. Убирайся. И забери с собой эту никчёмную деревяшку.