– Вот в этом-то и проблема! – Санаду опускает ладонь ей на плечо. – Идём.

– К-куда?

– Клеопатра пригласила меня на чай, но я не могу остаться с девушкой наедине.

– А Ника? – с робкой надеждой во взгляде уточняет Яслена.

– Она не считается: я её обратил, она скажет то, что я велю.

Яслена жалобно-жалобно, подрагивая нижней губой, смотрит на меня, но я только руками развожу: не в моей власти что-то изменить.

Да я даже на чай Санаду не приглашала.

Но он, велев мне открыть дверь, первый заходит в нашу с Никой комнату. Сразу прихватывает с кровати кристалл Лавия, пока Яслена с ужасом смотрит на дверь, явно мечтая о побеге.

– Да проходите вы, – Санаду пробирается мимо софы и букета к окну, ставит золотой чайник на разогревающую магическую пластину. – Обещаю не кусать… Яслена! Мне стыдно за ваши мысли! Я приличный вампир в приличном возрасте, учитесь у Клеопатры: вот она мои отсутствующие седины правильно оценивает и пошлостей не предполагает.

Глядя на заливающуюся румянцем Яслену, не могу сдержаться:

– Как трудно быть менталистом: приходится стыдиться чужих пошлых мыслей!

– Вот именно! – сетует Санаду. – Просто кошмар!

Яслена судорожно вдыхает, словно перед прыжком в ледяную воду, и шагает к нам в комнату.

Но ничего страшного не происходит.

***

Именно из-за Яслены чаепитие принимает похоронный флёр. Она совершенно не понимает шуток! То краснеет, то бледнеет. И каждые три секунды косится на дверь, будто её здесь пытают, а не конфетами угощают.

Понимаю, возможно, ей надоело слушать о работе менталистов с животными и возникающих из-за разницы восприятия ошибок, но Санаду так забавно в красках и лицах рассказывает случаи из жизни дрессировщиков.

Как один учил лошадей различать право и лево образами их любимых лакомств, но на репетиции отвлёкся на акробатку и запутался. Одержимые жаждой лакомств лошади напали на фургон с провизией, а потом все артисты бегали за дрессировщиком, собираясь побить.