Санаду прикрывает веки, пряча свои бездонные тёмные омуты.

Чуть склоняет голову, едва касается моего лба своим и отворачивается. Чтобы снова оглядеть утопающее во мраке поле бойни.

– За эти столетия… – Санаду протяжно вздыхает и убирает мою ладонь со своей щеки, сжимает. – Я заглядывал в сознания многих людей. Узнавал разные жизненные истории… нет, не так.

Он раздражённо потирает переносицу и снова оглядывается. С грустью. С холодной болью в сердце. С ощущением вины.

– Я любил их. Иногда злился, ссорился. Но я их любил. И тосковал о них. Сейчас порой тоскую тоже, даже к труппам другим не присоединялся, старался обходить стороной цирк в память о моих родных, хотя люблю эту атмосферу, и порой мне до крика хочется вспомнить былое, взмыть под купол, ощутить восторг зрителей, эту яркую атмосферу, в которой я вырос и жил.

Сжимаю его пальцы.

– А когда это всё случилось, – Санаду нервно указывает на тела. – Мне было и больно, и страшно, но главное, о чём я думал – это выживание. Я… несмотря на кошмар ситуации, был рад тому, что жив. Я надеялся на спасение. Я служил их убийце. Да, был поводок крови, да, я в итоге в какой-то мере отомстил, но для меня важнее было выжить, я бы ни за что не попытался его убить. И даже когда мечтал от него избавиться, я мечтал сделать это не потому, что он убил моих близких, а только ради освобождения от поводка. И если бы он убрал этот проклятый поводок, я бы сбежал и спрятался.

– Это нормально – хотеть жить, – крепче перехватываю ладонь Санаду. – Жить и выжить. Месть убитых не возвращает.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Я знаю, – понуро соглашается Санаду. – Но… я знаю тех, кто ради мести за родных положил свои жизни. Я сталкивался и с преступниками мстителями, и просто с мстителями, заглядывал некоторым в сознание или имел возможность оценить вложения в месть. Я видел множество примеров того, как не прощали за меньшее. И точно не прощали за аналогичное. А я с самого начала к отмщению не стремился. И теперь живу в отличных условиях. Стал правителем кантона фактически пройдя по трупам родных. Меня не мучают постоянные кошмары. И угрызений совести как таковых нет. Я живу и наслаждаюсь жизнью.

«Тогда в чём проблема?» – хочется спросить, но молчу, потому что мне кажется, такой хладнокровный вопрос выбьет Санаду из состояния откровенности.

Или нет?

– Ты не обязан был мстить.

– О нет, на самом деле месть в подобных случаях подразумевается.

– Знаешь, на мой взгляд, довольно глупо убиваться ради мести и вообще тратить на неё силы и время, когда в жизни есть столько всего интересного. Для наказания преступников существует закон и соответствующие органы. Я могу понять желание призвать преступника к ответу для поддержания порядка, могу понять желание остановить преступника, который продолжит свои деяния. Но месть просто ради мести? Нет, этого я не понимаю. Да и ты вроде как отомстил, хотя и не планировал это. Обратившего тебя вампира убили потому, что ты ослабил защиту его замка.