Батя молчал долго, просто молчал. А после – я не верила собственным глазам! – протянул Крейдену руку. Благословил. Невероятный момент, аллилуйя. Как будто молча произнес: «Хорошо, что я сберег ее для вас, не отдал другому мужчине». Как только Форс ответил на рукопожатие, отец похлопал его по руке и вздохнул. Светло, с окончательным пониманием – дочь выросла.

– Церемонии не будет, не обижайтесь.

– Я все… понимаю.

Все верно, лишнее внимание к человеку и Девентору ни к чему, даже если пока немногие осведомлены о том, как отличать последних от людей.

– Поздравляю, – тихо прошептала Марго.

И я впервые на собственной памяти улыбнулась ей тепло. С одобрением, с благодарностью за то, что она пришла, за то, что за все эти годы не забыла отца. Так и проверяются чувства.

– Мы пойдем, пап.

Осталось спустить из спальни сумку.

Меня обняли крепкие сухие руки, похлопали по спине.

– Давай, дочь. Чтобы все хорошо…

– Все будет хорошо.

Наконец начинается часть моей жизни, которую я очень ждала – великое путешествие.

*

Его губы вкусны на восходе и закате, сразу после пробуждения и перед сном, согретые солнцем и тронутые ветром. И теперь тоже.

Мы стояли у машины; сумка в багажнике.

– Как ты хочешь, чтобы все прошло? На берегу моря, в ресторане, на вершине горы? – Эта дерзкая улыбка всегда мутила мое сознание. – С танцами, песнопениями, в формате экстрима?

Никакого экстрима мне не хотелось, равно как не хотелось ни танцев, ни ресторанов, ни песен. Там, по ходу нашей жизни, для всего этого, если захотим, найдется время. Но не сейчас.

– Просто хочу тебя своим мужем. И все.