У меня пресекается дыхание. Хадсон, который никогда не терял веры в меня, разочаровался. И немудрено. Я сказала ему, что хочу действовать не спеша, но вместо этого затащила его на зыбучие пески. И смотрела, как он проваливается в них.

Он опять идет прочь, и на этот раз я догоняю его и преграждаю ему путь.

– Дай мне пройти, – говорит он, и теперь его голубые глаза уже не бесстрастны. В них бурлит множество чувств.

– Зачем? – шепчу я. – Чтобы ты смог уйти и построить между нами еще более высокую стену?

– Потому что, если ты сейчас не дашь мне пройти, я сделаю нечто такое, о чем мы оба пожалеем.

Нет, он этого не сделает. Как бы он ни был зол или обижен, Хадсон ни за что не сделает того, чего я не хочу. Того, на что я не дам ему своего согласия.

Но мы в тупике, и я не могу вывести нас из него. После того как я столько всего потеряла, оборонительные сооружения, которыми я себя окружила, стали слишком высоки. Я не могу позволить кому-то просто взять и войти в мое сердце – ему придется вломиться в него. Возможно, именно поэтому мы с Хадсоном всегда чувствовали себя комфортнее, не беседуя, а споря. Как будто мы оба понимаем, насколько высоки наши стены и на что нам придется пойти, чтобы разрушить их и впустить к себе другого. И поэтому я делаю то единственное, что могу сделать – я довожу его до крайности.

– Да ну? – спрашиваю я, и это не только вопрос, но и вызов. – А что, если я этого хочу? Что ты сделаешь?

Мгновение – и я вижу, как все его эмоции срываются с цепи, на которой он их держал. И вот он уже подошел ко мне и накрыл ладонями мои щеки.

– Вот это, – рычит он, и его губы припадают к моим.

Глава 66. Бриллианты, возможно, в самом деле лучшие друзья девушек

Глава 66. Бриллианты, возможно, в самом деле лучшие друзья девушек

И мир взрывается.

Это нельзя описать иначе. Это нельзя приукрасить. Нельзя преуменьшить. Когда губы Хадсона завладевают моими, все вокруг нас просто перестает существовать.

Нет ни холода, ни солнца, ни тяжелого прошлого, ни неопределенного будущего. На один этот прекрасный момент исчезает все, кроме нас двоих и того пламени, которое бушует между нами.

Жаркого.

Сокрушительного.

Всеохватного.

Оно грозит сжечь меня, превратив в уголек, грозит пожрать меня. В обычных обстоятельствах такая сила чувств ужаснула бы меня, но сейчас я могу думать только об одном – продолжай.