Он спросил меня, не сошла ли я с ума, и, хотя он говорил жестко – и грубо, – я не могу не думать о том, что он, возможно, прав.

Возможно, я и правда веду себя трусливо.

Возможно, я и правда совершаю ошибку.

В одном он не прав – я не боюсь ни этих великанов, ни Харона. Я не боюсь умереть от их рук, как не боюсь ни одного из сверхъестественных существ, обитающих в этом мире. Как-никак ты можешь умереть только раз (если ты не Хадсон), а как это произойдет, в сущности, не важно.

Так что нет, я не боюсь смерти. Я боюсь жизни… с Хадсоном или без него. За всю мою жизнь никто никогда не был готов принять меня такой, какая я есть. Какая я есть на самом деле.

Мои родители всю дорогу прятались от того, что я собой представляю.

Хезер годами пыталась сделать меня более похожей на экстраверта, более смелой, такой, как она сама.

Джексон хотел, чтобы я была девушкой, которую он сможет поставить на полку и оберегать ото всех.

Даже Мэйси в своей отзывчивости хочет, чтобы я была той Грейс, которую она знала прежде, той кузиной, которую она придумала себе, а не той Грейс, которой я стала.

Только Хадсон принимает меня такой, какая я есть.

Только Хадсон знает обо мне все – и хорошее, и плохое – и все равно хочет меня.

Только Хадсон не ожидает, что я стану кем-то другим, не тем, что я есть на самом деле.

Только Хадсон считает, что Грейс – настоящая Грейс – сама по себе достаточно хороша.

Так стоит ли удивляться, что он внушает мне ужас?

Да и как может быть иначе? Я была почти уничтожена, когда Коул разорвал узы сопряжения, связывавшие меня с Джексоном – а ведь то были узы, созданные искусственно. Что же произойдет со мной, если разорвутся узы, связывающие меня с Хадсоном? Что будет со мной, если я потеряю его?

Вряд ли я это переживу. А если переживу, то не стану ли я похожей на Фейлию, не превращусь ли в пустую оболочку себя прежней, потихоньку умирающую день за днем, но не обретающую избавления, которое приносит с собой смерть?

Я не могу этого сделать, я не стану этого делать.

Но какова альтернатива? – думаю я, беря Хадсона за руку. Сдаться без борьбы? Отказаться от него вместо того, чтобы драться за ту жизнь, которую мы могли бы прожить вместе? Лишить нас обоих того счастья, которое могло у нас быть, только потому, что я боюсь, как бы что-то не пошло не так?

Нет, это намного хуже.

Хадсону пришлось побывать в аду. Он жил с родителями, которые использовали его, которые изолировали его и причиняли ему боль, которым он был нужен только для того, чтобы использовать его как оружие против остального мира. Он потерял своего брата, а когда думал, что обрел его вновь, потерял опять. Он умер, чтобы Джексон мог жить.