Глава 143. Мой лучший удар

Глава 143. Мой лучший удар

В этом чертовом зале нет никакого оружия, ничего такого, чем я могла бы воспользоваться, чтобы сразить великана. Харон убрал отсюда все, что могло бы пригодиться Хадсону и мне… во всяком случае, так он думал. Но есть кое-что, о чем он забыл, а мое пребывание в Кэтмире научило меня, что из этого можно сделать отличное оружие. Люстры. И это не абы какие люстры.

Сперва мне показалось, что они сделаны из костей, как и светильники в подземельях Кэтмира. Но, приглядевшись, я понимаю, что они изготовлены из бивней и зубов. Что выглядит ужасно – о чем только думал Харон? – но мне это может помочь.

Потому что среди этих бивней есть пара рогов нарвала, которые могут закрыть вопрос. А если нет, то сгодятся и для контузии.

Мазур снова рядом, и он вне себя, так что я уворачиваюсь от его ножищи и бегу в другой конец зала, а он гонится за мной.

Он приходит в еще большую ярость от того, что я смогла увернуться от него, и начинает бить по полу кулаками. Не так уж трудно уворачиваться, пока он использует только один кулак, но, когда он пускает в ход оба, мне приходится скакать, подобно лягушке, чтобы не превратиться в блин.

Но тут ко мне переносится Хадсон, за которым гонится Эфес. Я смотрю на него, как бы говоря: «какого черта?» – ведь я сейчас слишком занята, уворачиваясь от кулаков Мазура, но тут он делает нечто гениальное. Он начинает переноситься туда-сюда между великанами – то к ноге одного, то к ноге другого. Благодаря этому и моим стараниям увернуться от молотящих кулаков великаны полностью теряют ориентацию – и начинают колотить и пинать друг друга в попытках добраться до нас.

Это бесит их донельзя – они начинают злиться друг на друга – и дает нам с Хадсоном возможность добраться до противоположного конца арены, не опасаясь, что нас раздавят.

К тому времени, когда мы добегаем туда, я задыхаюсь – мне трудно угнаться за Хадсоном, даже когда он не прибегает к переносу, – и я упираюсь ладонями в колени и жестом подзываю Хадсона ближе.

– Я знаю, что тебе тяжело переноситься, но не мог бы ты проделать это еще два раза? – спрашиваю я, глубоко дыша, причем каждый последующий вдох причиняет мне бо́льшую боль, чем предыдущий. – У меня есть план.

– Я сделаю все, что тебе нужно, и ты это знаешь. – Он наклоняется и быстро целует меня, прежде чем спросить: – В чем состоит твой план?

Та часть публики, которая сейчас не освистывает великанов за то, что они сцепились друг с другом, ревет от восторга при виде нашего поцелуя, но я не удостаиваю их вниманием. Какими же уродами надо быть, чтобы вообще пойти смотреть на бой гладиаторов, не говоря уже о том, чтобы явиться на такой бой и желать, чтобы посреди кровопролития участники проявили толику романтических чувств? Засранцы.