— Ты можешь просто общаться с нами ментально, даже на больших расстояниях, — уже в конце своей длинной воспитательной речи добавил младшенький.

— Не могу, — устало возразила Лин.

— Можешь, — упрямо ответил Икрей. — Просто не пробовала. Даже те жены, у кого магия была лишь в зачаточном уровне, могли при желании общаться с мужьями ментально. Для этого ничего не нужно, кроме твоего желания. Все остальное гэйхх сделает сам. Просто нужно ему доверять.

С доверием у Шарлинты были сложные отношения. Тем более что все полученные ранее немалые знания из теории магии, подобного воздействия брачной татуировки не предусматривали. Остаток ночи амаиры потратили на то, чтобы научить принцессу общаться с ними ментально. Лишь под утро они забылись коротким беспокойным сном. И только тогда, когда провожая своих, уже поднявшихся высоко в небо, драконов, Лин смогла попросить их быть осторожными ментально, она поняла, что пожертвовала сном не напрасно. Но спокойней все равно не стало.

Шарлинта пыталась максимально погрузиться в учебу и работу, чтобы меньше думать, что ее амаиры где-то там, возле лагеря отщепенцев, ежеминутно подвергают себя реальной опасности. Но полностью избавиться от этих мыслей не удавалось. Раздражало все. Молчание амаиров, не желающих подробно делиться с ней своими планами. Детские ученические выходки, которые в обычном настроении Лин просто игнорировала. Неуемное любопытство коллег и старшекурсников к ее персоне. И даже постоянное присутствие Саариты.

Она не просто боялась предстоящей битвы. Внутри словно сжимались ледяные обручи тревоги и ожидания. Ожидания того, что обязательно произойдет что-то плохое. Будь ее воля, принцесса заперла бы своих амаиров дома ровно до того момента, пока с изгоями не будет покончено. Лин беспокоил маг — автор текстов, которые она и мэтр с таким трудом расшифровывали. Сильный, изобретательный, безжалостный. Девушка боялась, что заклинания из найденной тетради — всего лишь верхушка айсберга. И на самом деле у изгоев есть поддержка в виде гениального мага с запасом убойных заклинаний, способных поразить дракона.

Хуже всего было ожидание. Дни тянулись мучительно долго. Первый, второй, третий. Вечерами амаиры отмалчивались, и Шарлинта даже перестала задавать вопросы. Они практически не разговаривали. Разве что ментальное общение продолжали тренировать. Правда, почти безуспешно. Лин мешала тревога, уверенно поселившаяся внутри. Она ни на чем не могла сосредоточиться.

Утром четвертого дня принцесса не выдержала и, провожая амаиров, расплакалась, уткнувшись в грудь феникса. Она глотала слезы, стараясь не всхлипывать, чтобы присутствующие при этом амаинты не видели ее слабости. Трейвент ласково поглаживал девушку по плечам и спине, пытаясь утешить.