— Что это было?

Шарлинта и сама не узнала свой голос в прозвучавшем сиплом шепоте. Ответил ей почему-то Арно Рох, замерший в отдалении, словно боявшийся им помешать своим приближением.

— Магическая ловушка.

Лин потянулась к собственной магии, и, к своему ужасу, осознала, что ее мало. Намного меньше, чем было тогда, когда она лечила Дэра. А повреждений у Трейвента больше. Каналы не просто пережаты, как у мальчика, а буквально изломаны.

Щит. Ее магию запер щит. Об этом говорили и оракул, и мэтр Аратен. Нужно его снять. Сейчас. Потому что Трейвент долго не протянет.

Глава 23

Шарлинта отчетливо представила волны боли, мучившие ее тело при первой попытке избавиться от щита. Нетерпимой, острой, колкой, буквально раскалывающей сознание. Девушка сжала в кулаки задрожавшие пальцы, не чувствуя, как ноготки впиваются в кожу. Не было времени на раздумья и метания. Жизнь едва тлела в лежавшем перед ней амаире.

Принцесса закрыла глаза и потянулась к еле ощутимой трещине в щите, пытаясь добраться до собственной магии под ним. Преграда, словно чужеродное тело, сопротивлялась в ответ. Лин терпела боль, до крови прикусив губу, но щит не ослабевал. Словно не желал пускать ее внутрь, к источнику магии. Боль закручивалась спиралью, которая резко разворачивалась, нанося обжигающие удары в случайную цель, парализуя конечности, выбивая воздух из легких. Перед глазами потемнело, и девушка покачнулась. Злые слезы жгли веки. Что же она натворила тогда ночью в дворцовой беседке?

Сильные руки обхватили Лин за плечи, прижимая к крепкой мужской груди. Нел. Он что-то шептал на ухо, просяще и успокаивающе одновременно. Принцесса не различала слов. Только интонацию. Горечь, страх, нежность. Странный коктейль.

Она еще очень мало знала о старшем амаире. И совсем не была уверена в том что, эти ее знания были хоть как-то близки к истине. Только то, что Равенель никогда не позволял себе демонстрировать чувства на публику, Лин посчитала бы неоспоримым фактом. Нел никогда не позволял себе просто обнять принцессу мимоходом, или прошептать на ухо что-то на грани приличия, словно невзначай прихватив при этом мочку губами, как Икрей. Или же, прижавшись к ее спине мимолетно чмокнуть в макушку, кончиками пальцев поглаживая чувствительное местечко на шее, как Трейвент. Даже тот взгляд, от которого внутри девушки сжималось что-то приятно и болезненно одновременно в ожидании его прикосновений, Равенель позволял себе, только когда они были в спальне.

А сейчас в его интонации было столько оголенных эмоций, что Шарлинта обернулась. Боль, растерянность, страх потери, словно пеплом присыпали глубокую темную синеву его глаз. А еще в его глазах была решимость. Ледяная, пугающая, нерушимая. Лин поняла, что Нел скорее пожертвует братом, чем даст ей причинить себе вред, помогая фениксу. С той же решимостью принцесса возводила стену между ними тогда, во дворце. Только ее толкали на это ревность, обида и недоверие, а Равенеля чувство вины. Вины за то, что когда-то не сберег. Разрушительные эмоции. Только щит от них лишь крепнет. А если от обратного?