А в комнате её ждали.

– Наконец-то! – воскликнула Ариция Ладхемская и руками всплеснула. – Я уже заждалась!

– С чего бы?

Брунгильда нахмурилась. Вот… не нравилась ей ладхемка. Обе, если уж на то пошло, не нравились. Старшая еще ладно, она в последнее время была блеклой какой-то и гляделась замученною. А эта вот… в платьишке.

В кружевах, словно пене морской.

Самим своим видом напоминает Брунгильде, до чего она, Брунгильда, нелепа… высока, сильна.

С секирой.

Пальцы стиснули древко покрепче.

– Есть кое-что… особое! Я тут узнала… вот! – из пышных складок появилось зеркало, причем немаленькое. Похоже было у бабки, только квадратное, но тоже в раме и на ручке резной. – Посмотри!

Брунгильда сделала шаг назад.

От зеркала тянуло… нехорошим. Да и не только от него. Что-то было не то… не так с ладхемкой.

– Да не бойся! – раздраженно воскликнула Ариция. – Такая большая, а…

Она не договорила.

Рассмеялась.

И смех был колючим. Чужим. Как и взгляд. И…

Секира сама взметнулась. Она тоже помнила. Все помнила. И руны на черной глади полыхнули белым пламенем. А зеркало, приняв удар, лишь зазвенело. Этот звон отозвался болью в голове…

– Вот, значит, как? – зашипела Ариция Ладхемская. – Как же вы меня утомили…

Она отряхнулась, сбрасывая украденное обличье.

Оскалилась.

Шагнула навстречу, вытянув неестественно длинные уродливые руки.