– Кого? – с любопытством спросила Миньминь.

Улыбнувшись, я ничего не ответила и принялась переодеваться. Расчесав волосы, я заплела их в длинную косу, затем надела серебристо-голубой чанпао, подпоясалась золотым пояском и надела на голову круглую шапочку.

– Ты надела мужское платье! – засмеялась Миньминь, окинув меня взглядом. – Но даже так ты все равно выглядишь изящной и очаровательной.

– Ты одета в платье цзяннаньской девушки, – тоже улыбнулась я, оглядев ее со всех сторон. – И тоже смотришься нежной и очаровательной.

Пока мы обменивались шутливыми замечаниями, вошла личная служанка Миньминь и объявила:

– Прибыл господин восьмой бэйлэ.

– Так это его ты позвала послушать наше пение? – воскликнула Миньминь.

Я кивнула, и она велела служанке:

– Пригласи господина восьмого принца войти.

Мы спрятались за ширмой и оттуда наблюдали, как восьмой принц прошел внутрь и сел. На его лице отразилось небольшое удивление, отчего это хозяйка не спешит показываться, но, взглянув на ширму, он, похоже, догадался, где мы прятались. Улыбнувшись, он взял со столика чайную чашку и сделал глоток.

Подтолкнув Миньминь в спину, я прошептала:

– Иди первой.

– Я немного волнуюсь, – тоже шепотом ответила она, не двигаясь с места.

– Чего ты боишься? – улыбнулась я. – Ты же уже пела и танцевала на глазах у стольких людей.

– Но я впервые собираюсь петь арию, – пробормотала Миньминь.

С этими словами она оправила платье, взяла корзинку и, повесив ее на руку, вышла из-за ширмы.

Через крошечную щелку я наблюдала за выражением лица восьмого принца. Когда он увидел наряд Миньминь, то обомлел и бросил взгляд в сторону ширмы, словно уже догадался, как буду одета я, а затем с едва заметной улыбкой вновь перевел взгляд на девушку. Я стояла за ширмой, зная, что он не может меня видеть, но его улыбка все же заставила мое сердце пропустить удар.

С корзинкой в руке Миньминь изобразила, будто собирает тутовые листья. Легонько тряхнув складным веером, я неторопливо вышла из-за ширмы и запела: