Вечером я долго сидела в комнате и размышляла. В конце концов я пошла к Юйтань и спросила как можно равнодушнее:

– Из-за чего днем Его Величество разгневался на четвертого господина?

– Во время обсуждения дела о казнокрадстве наследный принц и господин восьмой бэйлэ убеждали Его Величество, что других прегрешений те чиновники не совершали, а также много лет добросовестно трудились, поэтому следовало бы смягчить им приговор. Его Величество уже поручил наследному принцу заниматься этим делом, но четвертый господин преклонил колени, умоляя провести основательное дознание и сурово наказать виновных. Он сказал, что слишком мягкий приговор будет означать преступное попустительство. Также четвертый принц перечислил другие случаи коррупции и отметил, что эта проблема с каждым годом все усугубляется. Он даже упомянул, что и в народных песнях поется: «В Восточное море[111] стекаются подати нашей страны, богатства народные сами Тань Жэню[112] несем». Это вызвало у Его Величества такой гнев, что он выбранил четвертого господина, а затем прогнал его и тринадцатого принца прочь.

Я кивнула и задала следующий вопрос:

– А зачем Его Величество снова вызвал четвертого господина? Что он ему сказал?

– Ничего особенного, – скучающим тоном отозвалась Юйтань. – Велел ему и четырнадцатому господину содействовать господину наследному принцу в расследовании.

Я тихонько вздохнула. Похоже, Его Величество кое в чем согласен с четвертым принцем, иначе не поручил бы ему тоже участвовать в дознании, надеясь с его помощью обуздать коррупцию. Однако согласен-то согласен, только в конечном итоге Его Величество все равно поступит так, как предложили наследный и восьмой принцы.

Прошло больше месяца. Я без дела слонялась по двору, глядя в темно-синие небеса, и думала, что осень – самое подходящее время года для того, чтобы подниматься в горы и оттуда разглядывать окрестности. Жаль, что император Канси слишком занят и в этом году у него вряд ли появится настроение совершить увеселительную поездку. Погруженная в свои мысли, я шла вверх по лестнице, поднимаясь на чердак.

Едва успев подняться на второй этаж, я увидела четвертого и тринадцатого принцев. Четвертый стоял у самых перил, заложив руки за спину и подставив лицо ветру, высоко взметавшему вверх полы его чанпао; тринадцатый же сидел рядом, положив руки на перила. Оба в молчании глядели на улицу.

Я застыла на месте, собираясь тихонько спуститься обратно, но тринадцатый принц повернул голову и заметил меня, так что пришлось подойти, поклониться и поприветствовать их. Четвертый принц не шелохнулся и не повернул головы, словно не услышал меня. Тринадцатый поднял руку, позволяя мне выпрямиться, и похлопал рядом с собой, приглашая меня присесть.