Пятидесятый год эпохи Канси[114], Запретный город

Только-только прошел Праздник фонарей. Во дворце пока не везде сняли расписные фонарики, и на лицах людей еще сохранялись остатки веселья и благодушного настроения.

– На изготовление этого фонаря ушло много сил. Искусно выполненный механизм, легок в обращении – даже картинка наверху, и та вышла из-под руки настоящего мастера, – с улыбкой говорила я десятому и четырнадцатому принцам, рассматривая «фонарь скачущих лошадей»[115] в своих руках.

– Я знал, что тебе понравится, – улыбнулся десятый принц.

– Поскорее отблагодари десятого брата, – фыркнул четырнадцатый. – Этот фонарь он вырвал у меня из рук.

Я изумленно воззрилась на десятого, а тот, в свою очередь, пристально взглянул на четырнадцатого и заявил:

– Так и знал, что ты подложишь мне свинью! Ты сам выбрал этот фонарь и сказал, что его нужно подарить Жоси.

– Однако хозяин просто выставил его, чтобы все могли им полюбоваться, и не соглашался отдать ни за какие деньги, – скривившись, насмешливо произнес четырнадцатый принц. – Я сдался. Но тут пришел ты и стал изо всех сил показывать, кто ты такой, и сказал, задирая нос: «Господину пришлась по нраву эта вещица», вынуждая хозяина уступить тебе фонарь. Мне было ужасно стыдно за тебя и хотелось поскорее уйти, а тебе еще хватает наглости о чем-то тут говорить.

Поняв, как обстоит дело, я протянула фонарь десятому принцу и едко сказала:

– В моих руках это лишь забавная вещица. Для хозяина лавки же это настоящее сокровище, так что верни ему фонарь.

Десятый снова взглянул на четырнадцатого принца со словами:

– Я принес его и теперь должен отнести обратно? Прими его в подарок!

Не успела я ответить, как девятый принц, все это время молча стоявший рядом, равнодушно произнес:

– Это всего лишь фонарь, что такого в том, что он его взял? И деньги за него были уплачены. Зачем так упорствовать?

– Поскорее верни его, – со смехом уговаривала я десятого, делая вид, что не слышу девятого принца.

Видя, что я настроена серьезно, десятый принц нахмурился, взял фонарь и беспомощно вздохнул:

– Вернуть-то верну, но я столько сил зря потратил.

– А ты стоял рядом и даже не попытался его отговорить? – сердито накинулась я на четырнадцатого.

– Спроси у него, отговаривал я его или нет, – ответил четырнадцатый принц, указывая на десятого. – Но он не желал слушать. Я знаю, что если ему что-то втемяшилось в голову, то, кроме царственного отца, он слушается лишь троих человек. Как назло, я в их число не вхожу.