— Верно, — пробормотал он, смех вырвался из него лающим звуком, похожим на кашель при крупе. — Ну, ты эксперт в том, что тебе даруют власть, которой у тебя не должно быть, не так ли?
Слова лениво слетали с его подвыпившего языка, бездумные и горькие, и руки Джерихо замерли на его руках.
Когда он поднял глаза, её взгляд был прикован к нему, как якорь, утопленный в песке. Её челюсть была сжата, взгляд сверкающий.
— Что это должно означать?
Он отвёл руки назад, скрестив их на груди, пряча их под бицепсами.
— Ничего. Забудь об этом.
— Нет, нет, ты не можешь швырять в меня чем-то подобным, а потом притворяться, что этого не было. Что ты
Каждый косой взгляд, каждая брошенная реплика, каждая невысказанная жалоба непроизвольно срывались с губ Каллиаса, выносимые из его нутра бурлящим пойлом вина и усталостью. Это был тугой поводок с тремя узлами, на котором он держал себя. Он чувствовал, как он изнашивается, когда его дёргали слишком много раз.
И ему было всё равно.
— Я просто имею в виду, что, возможно, если бы ты тратила меньше времени на то, чтобы играть в няню, и больше времени на то, чтобы действительно заниматься своей работой, Атлас сейчас был бы в лучшем положении.
— Ты так думаешь?
— Я не ожидаю, что ты проигнорируешь это, но, боги, Джерихо, я ожидал, что ты отнесёшься к этому
— О.