— А ты ей кто? — спросила бабка Ядвига,

— Не твое дело, старуха! — рявкнул Иннокентий Павлович. И замахнулся на нее. — Отвечай!

— Какая я тебе старуха? — возмутилась бабка Ядвига, не делая даже попытки защититься. — Глаза-то протри!

И в самом деле, только сейчас Иннокентий Павлович увидел, будто внезапно прозрел, что перед ним на лавке сидит довольно молодая еще женщина, без единой седой пряди в черных, как смоль, волосах, и даже без мимических морщин на лице, поражающем своей оригинальной красотой. У нее был длинный нос, однако не портящий ее, четко очерченные тонкие губы, соразмерные черты лица. Такие профили он видел на старинных золотых монетах и всегда восхищался их благородством.

Иннокентий Павлович невольно отступил на шаг назад.

— Прости, здесь темно, — произнес он уже намного тише. — Я думал, что ты бабка Ядвига. Мне говорили, что это ее дом. Она живет здесь со своим сыном Михайло.

— Тебя не обманули, — сказала бабка Ядвига. — Но ты напрасно пришел. Уходи, если тебе дорога твоя жизнь.

Эти слова вызвали у Иннокентия Павловича новую вспышку гнева, притихшего было от изумления.

— Не смей мне угрожать, — потребовал он, доставая пистолет и озираясь, будто опасаясь, что из темных углов на него кто-то, там затаившийся, может наброситься. — И если тебе дорога твоя жизнь, отвечай мне. Но говори только правду. Иначе я пущу тебе пулю в голову и обезображу твою дивную красоту. Поверь, я на это способен.

— Верю, — сказала бабка Ядвига. — Спрашивай, я отвечу. Но помни, что я тебя предупреждала.

— Заткнись! — закричал взбешенный Иннокентий Павлович. И он приставил дуло пистолета к голове женщины. — А теперь говори — Ирина приходила сюда?

— Да, — кивнула бабка Ядвига.

— Куда она ушла?

— На Зачатьевское озеро.

— Зачем?

— Она сказала, что у нее там назначена встреча.

— С кем?! С Михайло?

— Этого она не сказала.

— Я и сам знаю, — Иннокентий Павлович скрипнул зубами. И потребовал: — Сейчас ты проводишь меня на Зачатьевское озеро. И там я тебя отпущу.

— Проводить не смогу, а дорогу укажу, — сказала бабка Ядвига. — Болезнь обезножила меня. Если только понесешь на руках. Но так ты и до утренней зари не дойдешь до озера.