Пчелы жалили ее голые руки, ноги и лицо, и она почти ощущала, как яд разливается по телу, словно бензин по земле. Едва она добежала до Джорджии, как трава полыхнула, и жар опалил ей лодыжки. Мейси приподняла сестру и потащила ее к дому, прочь от пчел и огня.
Она остановилась у заднего крыльца, не в силах идти дальше. Шея распухала, стало трудно дышать. Перед глазами все расплылось, как бывает между пробуждением и сном. Мейси подумала о спящей наверху дочери, которую не могла сейчас покинуть. Ни сейчас, ни потом, никогда. Подумала о Лайле и о том, как не хочет умереть, не сказав, что любит его. И о Джорджии.
Из последних сил она посмотрела на дедушку. Он стоял на коленях перед ульем, рукой хватаясь за грудь. Мейси попыталась окликнуть его, но ни звука не выходило из распухшего горла. Она упала на траву рядом с сестрой, которая лежала пугающе неподвижно, и кровь струйкой стекала ей в ухо. Чувствуя холодную росу на шее и руках, Мейси смотрела в ярко-синее, стремительно тускнеющее небо.
– Мейси!
– Мейси, открой глаза. Я здесь. Открой глаза!
Но она не могла, темнота спускалась слишком быстро. Она ощутила, как что-то потянуло ее за юбку, затем ударило по бедру.
– Мейси, дыши! Ты можешь дышать?
Она глотала воздух, как будто долго была под водой и только что вырвалась на поверхность.
– Слава богу, – выдохнул Лайл, укладывая ее голову себе на колени. Она почувствовала поцелуй на своих губах, потом он мягко опустил ее на траву. – Я должен осмотреть Джорджию… «Скорая» уже едет. Я велел Бекки вызвать «911» и бежать к соседям.
Мейси кивнула. Слова не проталкивались в горло. Она ощутила пустоту там, где только что был Лайл, услышала вой приближающихся сирен. Она смотрела в небо и видела дедушку таким, каким его помнила: в шезлонге под старой магнолией, смотрит на своих любимых пчел. Закрыв глаза, Мейси подумала о чайнике, и в ее воображении осколки собрались воедино, трещины исчезли, и пчелы вновь закружили в вечном полете.
Глава 40
Глава 40
«Когда пчел становится слишком много, и улей не может их прокормить, старая царица с частью колонии покидает его, чтобы основать новый улей – явление, известное как роение. Прежде чем навсегда покинуть родной улей, все пчелы запасаются нектаром – кроме царицы, которой нужно быть легкой, чтобы лететь».
Я полулежала в шезлонге на веранде, Джеймс сидел на ступеньках передо мной. Мейси, скрестив руки на груди, молча смотрела на залив. Я хотела спросить, о чем она думает. О том, как спасла мою жизнь, чуть не лишившись при этом собственной? И не жалеет ли, что пошла на такой риск ради меня? Но не спросила. Не была уверена, что хочу услышать ответ.