- По поре летней оно бы теплее вышло, - улыбнулся тот. - Я - часть Леса самого, а он - часть меня. Если погибнет...

Ярослава поняла: духа тоже не станет. Как если бы и плоти ее не стало.

- Кто ищет? - Ворожея старалась снова заглянуть в глаза Охороннику. Разглядеть видения дивные. Но тот торопился: - Могу провести. Почем мне знать? Лес говорит, Ворожебник. Стало быть, как ты.

Ярослава задумалась. Знала она о том, что не одна силой наделена, вот только ворожебников других ей ведать не приходилось. Оттого и страшно стало. Дитя тоже снова заволновалось.

- А что с ними? - Девка махнула головой в сторону воинов, что копошились за шкурами шатра, да на Хельгу. - Их тоже проведешь?

- Их не смогу, - откликнулся Охоронник. - Тропы, по которым пойдем, примут лишь тебя, дитя Лесов. Откроются тайники лесные, откликнутся на силу, старыми богами дареную. Их же сожрут. Одного за другим. Если в том твоя воля, то провести можно...

- Нет! - Голос Яры наполнил шатер, и Хельга снова повернулась. Если не решится, то и часу не останется. А она нужна. Кому? Дару вот! Другим! Крайе, быть может...

- Решайся, Ворожея. Тот, что звал тебя, ждет давно. А лиходейка рыжая лишь сильнее. Часу мало!

Охоронник протянул Ярославе руку. Прозрачную, колышущуюся на ветру. И... да, гудящую силой, как и сам дух лесной.

Ворожея медлила лишь мгновенье. А как расслышала топот степных сапог у самого шатра, поняла: решаться надобно. Может статься, другого шанса у нее не будет...

И Ярослава вложила руку в ладонь Охоронника.

Мир закружился, заверещал. Трещинами пошло привычное пространство, а потом, когда ей в спину полетел голос Хельги, лопнуло, и Ярослава оказалась среди заснеженного леса.

- Не отпускай ладони, - крикнул лесной дух, обращаясь к ней через плечо, - часу мало. Тот, что зовет тебя, слаб. Нить заклинания держит из последних сил.

А пространство снова затрещало.

Что-то наново хлопнуло, закружило, и Ярославе в лицо полетела горсть снега. Затем - еще и еще одна.

Еловые ветки больно царапали лицо. Хлестали по тулупу. И Ярослава едва поспевала отводить те, укрываясь от самых хлестких. А руки прозрачной не отпускала.

Игра света и бликов. И вот бор сосновый встречает ее на мгновение темнотой зимней ночи. А полянка, на которой в летнюю пору можно ягод набрать, - напротив, светла. И пахнет все по-разному. Где-то хвоей, где-то оттепелью, что уж пробирается на Землю Лесов.

Снова хлопок - и больше не вьюжит, а снег, что наокол, лежит нетронутыми сугробами.

Сколько менялось пространство, Ярослава не помнила. Знала только, что многократно. А когда то затрещало в последний раз, отчего-то поняла: она на месте.