И отправляется к Хану навстречу гонец, ответ Элбарса в руках которого сулит ему погибель. Но думает ли степняк о жертве? Верно, нет, потому как решил для себя: слово, данное девице, нужно сберечь. Исполнить.

И почему-то забылись ему другие слова, данные степнячке-Нариме. Луноликой деве, что лишь тень его солнца-Пламены.

***

Колдунья кружилась.

В танце томном, где каждый изгиб - обещание. Касание - ласка.

Движения-стоны, улыбки-поцелуи.

Она, пламенная дева, была легка. Воздушна. Желанна.

Колдунья чувствовала жажду круглолицего степняка, Тигром прозванного. Распаляла, пестуя полоской нежной кожи, внезапно оголившейся у самой груди.

Степняк закрывал глаза. И в эти мгновения был похож не на воина - на младенца. Умиротворен, спокоен. И по телу его словно бы разлито блаженство.

А Пламена щедро делилась им. Дарила поцелуи, ласкалась.

А потом, когда воин погрузился в негу, полоснула по руке его ножом. Резко, отчаянно.

И кровь хлынула багровой жижей, из вены прочной вызволенной. Потекла змеей по телу воина и остановилась у губ Колдуньи. А она зашептала.

Звала души, что остались у Лесов Симаргла беспокойными. Без места под солнцем и подле Избы Стылой. И души откликнулись. Хозяйка все ж.

Напились кровью невинной и отворили время. А то заискрилось, пытаясь сохранить свою непорочность. Да только что время, когда сумрак держит его в западне?