Та, что жизнь подарила, шепчет, обеспокоенно останавливая взгляд на открытых ставнях:
- Ночь уходит. И мне пора...
- Не торопись, - шепот-касание, - мы ж сговорены...
- Тайно, - противится Марьяна-Мара, - не перед людьми.
- Перед богами старыми важнее!
Матка пугается:
- Тише! Вдруг услышит!
А Ярополк просит, обещая:
- Ты должна уйти. Ненадолго. До дня, как все скончится... Девкой простой в села просись. Не говори никому, откуда. Марой зовись. Не раскрывай людям имени другого, да про род молчи. Жди... Коль удастся задуманное - воротись, этим же летом шлюб справим. Если ж погибну...
Матка ее знает, что шепот людской до самих Чертогов долетает. Оттого и боится за нареченного.
- Старые боги справедливы, - шепчет он. - ...кровь тому залогом.
В руку Мары ложится небольшая связка с иглой тонкой, измазанной застарелой кровью. И кровь эта пахнет знакомо, словно бы мужем ее... Даром? Верно, им. А отец обещанье с нареченной берет:
- Если не вернусь... кровь с кровью свяжи, богам старым на души детей указывая. Обещай...
Обещанье Марьяны сцеловывают губы родные.
А наутро воеводство, в котором Ярополк слово княжье держал, горит. И голова его - на колу у стены камнеградской.
А она, девка молодая, непорожняя, бежит.
В повозке простой, нанятой батькой за алтын, да с нехитрым скарбом. Забывает стяг свой, на котором средь лазури голова трясогузки желтой в венце зверобоя. Напрасно надолго просится в села, где люд к ней - с осужденьем. Дух переводит на время - и снова в путь. И останавливается навсегда лишь там, где боль в животе непорожнем заставляет замереть ее на знахарской лавке Светломеста. У Крайи.
Стараниями старой на руки Мары ложится Ярослава нарожденная. И губы сухие берут со знахарки слово обряд на крови исполнить. По обычаям степным.
После смерти матки Крайе остается обещаньем связка с иглой кровавой, напоминаньем тому - малеча Яра. И как час приходит, исполняет она наказ данный...
А ладонь, что держит ворожею, отпускает враз. Оставляет за собою дощечку рунную. Крошечную, деревянную. Словно бы морем самим подаренную...