- Под ногами - шкуры оленьи. Укройся.

И снова отвернулся от нее. А она-то и успела заметить только, что мужик тот не стар был. Лицо молодое, хоть и щетиной поросшее. А волос вот светлый...

Остановки на обед не было.

Мужик кинул через плечо мерзлое яблоко, угостившись таким же и сам. И лошадь понесла скорее. Знать, колдовская сила ее вела, упрямства добавляя. И Снежана бы испугалась, коль то не братова задумка. Нет, он ее в обиду не даст...

Земля Лесов кончилась к вечеру. Как прознала про то девка? Так зелень старых елей уступила место широкому полю, среди которого - ни городов, ни земель. И ведь слыхала она про то, что за Землей Лесов раскинулось Соляное Княжество, да только где они нынче, девка не разумела.

И снова дорога. Вьюга все сильнее, и перед глазами - белым бело.

Утробу крутит от голода, но Снежана молчит о том. Не потому как боится сказать о голоде возничему, а потому, что боится другого - оставленного позади.

Страшится хоть на миг задержаться, потому как вернуть ее может та, что каждую ночь заставляет косы плести...

Ночь все ближе.

Вот уж и вьюги не видать - одна темень кругом. И как только мужику ясно, куда идти?

- Не спи, - приказывает тот.

И Снежана держится, хоть в глазах уж и рябит что от снега, что от голода. И сила ворожебная тянет ее в сон, да только тут слабее она, чем в Камнеграде. И уж у девки есть мощь противиться ей...

Спать хочется все горше, и, видно, ночь в самом разгаре. Голова клонится на бок, к меху лисьему, что плечо укрывает. А ноги утопают в тумане. Хватает он за щиколотки Снежану, только по-за сумрак она снова слышит:

- Не спи!

Прохватывается. И снова вглядывается в снег студеный. А впереди уж и полоска неба светлого показалась. Янтарного...

И когда небо раскрашивается не алым, но голубым, возничий останавливает сани посеред деревушки мелкой, что на берегу моря заледенелого оставлена. Подает руку девке. И, получив ее ладошку взамен, ведет ту не в шатер даже - в юрту.

Под звучное пение людей, да стук литавров высоких.

Ее кровь льется на камень широкий, соединяясь с кровью того, что вез ее в санях.

И только теперь Снежана разумеет: то не возничий был - ее нареченный.

***