— Лера! — тоже дрожащим голосом восклицает Варя. — Тебе надо вернуться домой. Срочно! Теперь ты разведена. Надо возвращаться!

— Что ты так разволновалась, Варюха? — ласково, успокаивающе спрашиваю я. — Конечно, я скоро вернусь. Главное, чтобы отец про Сергея-Филиппа не узнал, а то может и не отпустить. Хотя… Виктор Сергеевич ему стопроцентно доложит…

— Как ты не понимаешь?! — паникует Варя. — Сергей-Филипп — меньшая из твоих бед! Тебя могут отравить! Тут всех травят!

— Типун тебе на язык! — хлопает ее по плечу Сашка. — Что ты несешь?

— Типун — нарост на языках птиц! — важно поучает Варя. — Это птичья болезнь!

— Птичья, — поддерживаю я Варю как врач. — У людей нарост на языке называется глоссит.

— И человеческое проклятье! — ворчит Сашка. — Для болтунов!

Я понимаю, почему разнервничались мои подруги: они за меня очень волнуются.

— Лера! — неожиданно раздается под дверью хриплый голос Верещагина. — Если ты не спишь, то я хотел бы поговорить с тобой!

— Час ночи! — зловеще шепчет Сашка и предрекает. — Соблазнять будет!

— Почему сразу соблазнять? — вступается Варя, споря с Сашкой. — Поговорить всегда лучше, чем отмолчаться!

— Ага! — дразнит Варю Сашка. — А когда мы тебя заставляли поговорить с Максом, ты нам что говорила?

— Я была не в себе, — мило краснеет Варя — завидую: я так не умею. — Я уже много раз обо всех своих побегах пожалела!

— Лера! — Верещагин по-прежнему под моей дверью.

— Я бы поговорила, — вкрадчиво подсказывает Сашка. — Заодно и домашнее задание выполнишь!

— И домой приедешь! — мечтает Варя. — Он же тебя отпустит?

— А кто он теперь такой, чтобы не отпустить? — храбрюсь я и кричу, чтобы Верещагин меня услышал. — Я спущусь через десять минут!

— Что твой Виктор Сергеевич? — на прощание интересуется Сашка. — На кого всё-таки работает? На Верещагина или твоего отца?

Но у меня нет ответа и на этот вопрос.

— Вот! — вдохновляет меня Сашка. — Работы непочатый край! А ты валяешься!