Виктор Сергеевич внимательно смотрит на меня, недоумение сменяется подозрением:

— С чего вы это взяли?

— Меня охранял десяток человек! — нервничаю я, не понимая, что со мной. — Вас двое. С водителем (гляжу на невинного седого мужчину обвиняюще) трое. Как такое возможно?

Виктор Сергеевич мягко улыбается мне и просто отвечает:

— Опыт.

Потом вздыхает и виновато произносит:

— Ну, и моя предательская роль, вы правы.

— Вы предали Верещагина? — злюсь я на себя, на Виктора Сергеевича, на Аркадия Сергеевича, седого водителя, отца и самого Верещагина.

— Я не предавал своего работодателя, — аккуратно подбирает слова Виктор Сергеевич. — Я всего лишь выполняю приказы своего хозяина.

— А! — взвиваюсь я, приводя мужчину в крайнее изумление, и вижу глумливую улыбку на мордочке моего личного чёрта, усевшегося на переднее сиденье рядом с водителем, оборачивающегося и откровенно насмехающегося надо мной. — У вас всё-таки есть хозяин!

— Есть, — вздыхает Виктор Сергеевич. — Я назначен вашим отцом вашим личным охранником. Им же я направлен к Верещагину.

— Как шпион? — рычу я, испытывая непонятную досаду и стыд.

Копытная нечисть демонстративно поднимает хвост и начинает чистить черную кисточку на нем, поглядывая на меня красными свинячьими глазками, в которых чистая провокация.

— Можно сказать и так, — не спорит со мной мой охранник. — Я был уверен, что вы давно догадались, что я работаю на вашего отца и только на него. Остальное — необходимые действия для вашей же безопасности. Кстати, поменяйте симку в телефоне.

Тяжело дышу, очень хочется врезать и чёрту, и Виктору Сергеевичу. И это при том, что никого в своей жизни, кроме пары молодых людей, когда-то лезших ко мне с поцелуями, и самого Верещагина я не била. Да у меня весь опыт — несколько пощечин защитительно-показательного характера.

По совершенно странной причине мне стыдно перед Верещагиным. И его слова о мести моему отцу через меня, и его озвученное решение отказаться от использования меня, и его неадекватное решение не отпускать меня от себя, и странности и тайны в биографии наших отцов — всё смешалось в винегрет и заправилось острым, терпким соусом из неловкости, сожаления и досады.

— Вы же сами мне несколько раз об этом говорили, — напоминает Виктор Сергеевич. — Я решил, что вы обо всем догадались.

— Я догадалась, — соглашаюсь я, мучительно размышляя. — Но я уверила себя, что вы всё-таки работаете на Верещагина, обманывая моего отца, подыгрывая ему.

— Вы так думали и не сдали меня отцу? — Виктор Сергеевич поражен.

— Я решила не вмешиваться в ваши игры, — сознаюсь я, с ненавистью глядя на рогатую скотинку, только что не пляшущую передо мной в издевательском порыве.