— Не может быть, — пробормотал он, — не может быть. А я сходил с ума! Или схожу сейчас? — Александр бросился к двери, не веря ни разуму, ни своим глазам. — Матушка! — позвал он и услышал за дверью чьи-то шаги. — Кто там? — отрывисто спросил князь.

— Прошу простить меня, князь, — Лев Ильич шагнул в круг света. — Я пришел к Николаю. Он болен, но скрыл свою болезнь, чтобы ехать с Вами в Киев, а сейчас его лихорадит. Вам плохо, князь? Я слышал, как Вы звали свою… матушку!

— Доктор, — в отчаянии воскликнул Карелин, — Вы всегда были на стороне жены. Ответьте мне, ради бога, почему Вы так сильно уважали ее? Почему были уверены в моей несправедливости?

Лев Ильич понял, что в многострадальной душе князя происходило что-то странное.

— Я искренне восхищался княгиней, князь, — мягко ответил он. — Меня восхищала ее доброта, благородство, величие души…

— И Вы смогли бы присягнуть перед судом, что она невиновна?!

— Да, присягнул бы перед судом и поклялся бы на Библии, — уверил князя Лев Ильич.

— Так почему Вы не сказали, доктор?

— Когда? Разве Вы дали мне сказать? Все были уверены в невиновности княгини, но все должны были молчать.

— Но Наташа видела, как из ее спальни выходил этот мужчина…

— Он приходил к ней попрощаться… Но я вижу у Вас в руках письмо. Неужели я ошибался, и это доказательство…

— Напротив… Идите сюда. Прочтите все письма… вслух. Я хочу послушать, чтобы убедиться, что не сошел с ума.

— Январь 1859… — начал читать несколько удивленный Лев Ильич. — Любимый, я жду тебя как всегда у пруда. Не хочу, чтобы ты сердился на меня за то, что не позволила поцеловать себя вчера, когда мы прощались, потому что, как я уже сказала, до свадьбы не позволю. Я хочу, чтобы все мои поцелуи, от первого до последнего, были твоими, но только после того, как, выйдя из церкви, мы останемся одни и начнем спружескую жизнь. Это моя самая заветная мечта… подарок, который я хочу тебе преподнести! Ты понимаешь меня, правда? Я считаю, что женщина должна учиться любви с мужчиной, которого она любит, и потому позволю целовать только руку…

Лев Ильич отложил письмо и взял другое, потом еще одно. Во всех письмах говорилось приблизительно об одном и том же: Лаврецкий сетовал на то, что может поцеловать только ручку невесты, а Лиза мягко извинялась, но твердо стояла на своем. Все письма были написаны в 1859 году, и лишь одно, последнее было датировано июлем 1860. Оно было написано за два дня до происшествия в карелинской оранжерее, когда Лиза и Александр впервые встретились, и за год до преждевременного появления на свет княжеского наследника.