— Как пгикажете, мадам, — с готовностью согласился Бело и галантно предложил ей руку. Девушка оперлась на руку месье Бело, и они ушли, а Деметрио остался стоять, как пригвожденный, под деревьями, где когда-то услышал от Вероники признания в любви.

* * *

Жизнь в спальне Вирхинии, казалось, остановилась — настолько жесток был удар, открывший правду, и теперь сердца обитателей старинного родового гнезда Кастело Бранко безмолвно истекали кровью.

Повернувшись ко всем спиной, Джонни подошел к окну и уткнулся лбом в холодное стекло. Его душа словно сверзлась с высот в пропасть, и кто знает глубину этой бездны?

Вирхиния подняла заплаканные, опухшие от пролитых слез, глаза и со страхом посмотрела на мужа, а затем поискала взглядом расстроенное, побледневшее лицо доньи Сары. На дона Теодоро она даже не взглянула.

— Тетя, тетечка, — жалобно пробормотала она.

— Молчи и ничего не говори! — холодно ответила та. — К чему слова? Больше ты не сможешь обманывать меня.

— Но, тетечка! — попыталась разжалобить донью Вирхиния.

— Какую змею пригрела я на своей груди! — воскликнула донья Сара и сокрушенно всплеснула руками. — Я так тебя любила, а ты изранила мне душу. Проклятая злодейка, ты опозорила, обесчестила моего сына, разрушила его жизнь!.. Тебе придется уйти из этого дома.

— Успокойся, Сара, успокойся, это Джонни решать, уйти ей или остаться, — дон Теодоро подошел к жене. — Идем, — сказал он и, взяв ее под руку, повел к двери, — в доме много гостей, идем к ним, пока они не заметили дыма от огня, опалившего наши души.

— Подумать только, я любила ее, как родную дочь! — весь гнев доньи Сары растворился в слезах.

— Пойдем к тебе, там ты успокоишься!

— Я будто с ума сошла, Теодоро, — донья Сара не находила места, — не могу думать ни о чем другом!

— Я понимаю, как тебе больно.

— А Вероника? — вдруг спохватилась донья Сара. — Куда она пошла? Что с ней будет? Мы были так жестоки, так несправедливы к ней!

— Мы найдем ее, когда ты успокоишься. К тому же, Деметрио пошел за ней, и мы должны дать ему шанс оправдаться, хотя, боюсь, что у него ничего не выйдет, — дон Теодоро задумчиво потер щеку. — Я хорошо знаю Веронику, Сара, и знаю, как она благородна и горда. Знаешь, Вероника — вылитый отец. Она — гордость рода Кастело Бранко. Хотел бы я иметь такую дочь, благослови ее Господь! И как нам только добиться ее прощения? — дон Теодоро тяжело вздохнул.

— Теодоро, а как же Джонни? — мигом встрепенулась донья Сара. — Что будет с нашим Джонни? Ведь теперь он станет любить ее еще сильнее, и еще сильнее привяжется к ней. Господи, он будет чувствовать себя самым несчастным из мужчин.