Он отстранился, чтобы посмотреть ей в глаза.

– Ты всегда будешь собой, – сказал он. – Ты всегда будешь моей любимой Хейзел.

Неужели она видела в его глазах любовь? Такую же, как в Лоустофте?

Челмсфорде? Попларе?

Джеймс поцеловал ее правую щеку.

– Я тоже никогда не буду прежним, – напомнил он ей. – Ты это знаешь.

– Для меня ты остался прежним, – запротестовала Хейзел.

Он многозначительно посмотрел на нее.

– Ты поправился, – сказала она. – Все твои проблемы в прошлом.

Некоторое время он молчал.

– Я бы хотел, – сказал он наконец, – чтобы это было правдой.

Ей захотелось обнять и успокоить его.

«Нет, глупая, – сказала она себе. – Ты больше не можешь этого делать».

– Ты – это все еще ты, – сказала она. – Все еще Джеймс. Все еще замечательный. Все еще умный и добрый. Все еще красивый. Все еще смелый. Все еще сильный.

Джеймс начал расхаживать из угла в угол, словно он совсем отчаялся. Молодой человек нервно тормошил свои волосы, пока они не встали дыбом.

– Ты думаешь, что тогда, на танцах в Попларе, меня привлекло твое лицо? – спросил он.

– Следи за языком, – шутливо сказала она. – Полагаю, сейчас ты скажешь, что мое старое лицо было ужасным?

Он протянул к ней руки, но быстро их убрал.

– Твое лицо никогда не было ужасным, – сказал он. – Оно всегда было идеальным. Все еще идеальное.

Она горько рассмеялась.