– Ты слышала что-нибудь о Лукасе? – с надеждой спросила Хедвиг.

– К сожалению, ничего. – Мадлен еще раз обняла ее. – В тюрьму по-прежнему никого не пускают, не говоря о том, чтобы кого-то выпустить. Отец и фон Вердт перепробовали уже все. Но даже управитель отказался снять обвинения без официального судебного разбирательства. По мнению отца, из-за боязни прогневить Кельнского епископа. Но не печальтесь. Мы найдем, как помочь Лукасу и Петеру.

– Прости меня за мои постоянные слезы. – Всхлипывая, Хедвиг терла глаза. – Лукас – мой единственный ребенок. У меня просто не получается по-другому, кажется, что я постепенно умираю от горя. Но тебе, моя дорогая, должно быть, еще хуже. – Нежно, по-матерински она коснулась щеки Мадлен. – Тебе приходится переживать за двух мужчин, которые тебе дороги. Не надо, не смотри на меня так испугано. Я не дура, и знаю, что Петер фон Вердт тебе небезразличен, хотя ты и любишь Лукаса. Я не хотела бы испытать то, что у тебя сейчас на сердце.

Мадлен кивнула и подавила подступающие слезы.

– Пойдемте, госпожа Кученхайм, проверим еще раз, хорошо ли увязаны наши вещи, и будем отправляться в сторону замка. Оттуда нам будет легче добраться до городских ворот, нежели от нашего дома.

– Это так мило со стороны твоего отца, что он дал нам знать. Хорошо, что он продумал план побега в случае, если… ну, если потребуется.

– Прошу вас, госпожа Кученхайм, мы ведь сейчас одна семья, разве не так? – Мадлен слегка зарделась. – Почти одна.

– Ах, моя девочка, конечно, это так. Я даже не смела надеяться, что ты и мой Лукас когда-то будете вместе. Он всегда любил тебя, я знаю это абсолютно точно. Только он очень долго боялся себе в этом признаться. Мужчины часто в таких вещах ужасные недотепы.

– К сожалению, и я не могу сказать, что свободна от такого недостатка, госпожа Кученхайм. – Мадлен слегка улыбнулась. – Мне тоже понадобилось чертовски много времени, чтобы разобраться со своим сердцем.

– Лучше поздно, чем никогда, мое дитя. И называй меня, пожалуйста, Хедвиг. – Повисла небольшая пауза. – Или мать, если хочешь.

– Конечно, она этого хочет, дорогая Хедвиг. – Анна-Мария тихонько подошла к обеим, положив ладонь на плечо Мадлен и тепло улыбнувшись матери Лукаса. – Мадлен, девочка, твои вещи уже все здесь? Тогда займись своими сестрами и Маттисом. Боюсь, что мальчик сильно расстроен, а Янни и Мария чуть не плачут от страха. Я уже не знаю, как мне их успокаивать. У меня самой сердце едва не выскакивает. Мы хотим ехать сейчас прямо к замку, а оттуда потом еще на службу в церковь и…