Без лишних слов сэр Маркус сделал несколько тяжелых шагов к французскому буфету из полированного орехового дерева и, с диким шумом перебрав содержимое ящиков, вернулся к Джейми, держа в руке нож для фруктов с перламутровой рукояткой. Вложив нож в здоровую левую руку Джейми, он сел на прежнее место.

– Думаешь, тебе не хватает шрамов? – спросил сэр Маркус. – Хочешь еще добавить?

– Лишь один.

Опасно шатаясь на локте, Джейми прижал подбородок к груди и приставил острое словно бритва лезвие к груди чуть ниже левого соска.

Мгновенным броском сэр Маркус перехватил руку Джейми.

– Давай-ка я пособлю тебе, дружок. Не ровен час, свалишься на этот ножик всей тяжестью.

После некоторого колебания Джейми отдал нож и упал на свернутое одеяло. Затем тронул пальцами грудь на два дюйма ниже соска и сказал:

– Тут.

Макраннох принес с буфета шандал и поместил на стуле, с которого только что встал. От двери мне было плохо видно, что он разглядывает на груди Джейми: больше всего это напоминало небольшой почти круглый красный ожог. Сэр Маркус еще раз отхлебнул из своего стакана, поставил его возле свечей и приставил нож к тому месту, где виднелось красное пятно. Видимо, я непроизвольно дернулась, потому леди Аннабел схватила меня за рукав, удерживая от вмешательства. Затем сэр Маркус повернул нож по кругу – так делают, когда хотят вырезать гниль из плода. Джейми застонал; по животу стекла тонкая струйка крови и расплылась на одеяле пятном. Джейми перевернулся на живот и прижался к матрасу, чтобы унять кровь. Сэр Маркус положил нож на стул.

– Как только сможешь это сделать, – проговорил он, – возьми в постель жену, пусть она тебя утешит. Женщинам это нравится, – прибавил он, с улыбкой повернувшись к двери. – Один бог знает отчего.

Леди Аннабел тихо прошептала:

– Пойдемте, дорогая. Сейчас ему стоит остаться одному.

Подумав, что с перевязкой сэр Маркус справится самостоятельно, я поднялась следом за леди Аннабел по узкой лестнице в свою комнату.

Проснулась я как от толчка. Мне снилась бесконечная винтовая лестница, в самом низу которой меня ждало что-то ужасное. Спину ломило от усталости, ноги болели; я, в чужой ночной сорочке, рывком села на кровати и схватила свечу с огнивом. Меня охватила страшная тревога: что с Джейми? Что, если сейчас я ему нужна? Или, что самое плохое, вдруг англичане уже добрались сюда, а он там один, беспомощный и безоружный? Подбежав к окну, я прижалась лицом к холодной раме и несколько успокоилась, услышав резкий посвист метели: пока бушует буря, мы находимся в некоторой безопасности. Накинув на себя халат, со свечой в одной руке и с кинжалом в другой, я отправилась вниз по лестнице.