– Каждый из бдящих выбирает тот час, который более ему подходит. Для меня это два часа утра.

Он внимательно посмотрел на меня, словно пытаясь понять, как я отреагирую на сказанное.

– В этот час время для меня словно замирает. Все жизненные соки человеческого тела: кровь, желчь, флегма – внезапно сливаются в какой-то гармонии.

Он улыбнулся, открыв кривоватые зубы – единственный недостаток в его внешности, идеальной во всех прочих смыслах.

– Или сливаются в единении. Я часто думаю: возможно, этот миг равен мигу рождения или смерти, который, как мне кажется, каждому человеку выдается особенным. Каждому мужчине… и женщине, конечно, тоже, – добавил он, любезно склонив ко мне голову. – Именно в такой момент излома, – продолжал он, – кажется возможным вообще все. Можно посмотреть за пределы собственной жизни и удостовериться, что на самом деле нет никаких пределов. Когда время замирает, вы понимаете, что можете сделать что угодно, завершить это действие и вернуться в свой мир, обнаружив, что он неизменен – все осталось таким же, как было. И вы осознаете…

Он замолк и после паузы довершил:

– Вы осознаете, что все возможно, однако нет ничего необходимого.

– Но… вы при этом действительно что-то делаете? – спросила я. – Я имею в виду, например, молитесь?

– Я? Ну… я сижу и смотрю на Него. – Красивые губы растянулись в широкой улыбке. – А Он – на меня.

Когда я вошла, Джейми сидел на постели. Затем он совершил попытку пройти по коридору, опираясь на мое плечо. От этого путешествия он очень быстро побледнел и покрылся потом, лег в постель и не возражал, когда я укрыла его одеялом.

Я попыталась покормить его супом и молоком, но он лишь отрицательно покачал головой.

– Англичаночка, я не хочу есть. Боюсь, если я что-нибудь суну в себя, меня опять будет тошнить.

Я не настаивала и молча убрала суп.

Во время обеда я проявила некоторую настойчивость и сумела уговорить Джейми проглотить несколько ложек супа. К несчастью, он не смог удержать в себе даже их.

– Прости, англичаночка, – сказал он, – я такой мерзкий.

– Это ерунда, Джейми, и никакой ты не мерзкий.

Я выставила таз за дверь и, усевшись подле Джейми, отодвинула с его глаз упавшую прядь.

– Не думай об этом. Твой желудок по-прежнему воспален в результате морской болезни. Вероятно, я слишком тороплюсь и пытаюсь тебя обязательно накормить. Не обращай на меня внимания и выздоравливай.

– Выздоровлю. – Он прикрыл глаза и вздохнул. – А ты что сегодня делала?

Джейми очевидным образом был возбужден и плохо себя чувствовал, однако от моего рассказа несколько повеселел: я поведала обо всем, что увидела и узнала за день: о библиотеке, о часовне, о винном прессе и, наконец, об аптекарском огороде, где наконец-то смогла познакомиться со знаменитым братом Амброзом.