Ногу забрал рыжий полковник под расписку. Обещал вернуться и прочесать озеро в поисках других частей. Парторг хотел вытянуться по-военному, но в последний момент понял, что если это сделает, то не выдержит и блеванёт рыжему полковнику прямо под ноги.
Снегирёв выслушал доклад полковника Крамера, приказал озеро не трогать, на всякий случай, чтобы не терять личный состав. Ногу закопать. Для прокуратуры составить отчёт поправдоподобнее. Анатолия и Константина объявить пропавшими без вести. Одним вопросительным знаком меньше. Описание фельдшера показалось Снегирёву интересным. Он не верил в вампиров, но если ходят слухи, почему бы не проверить? Фельдшер… удобная должность, для вампира в самый раз.
А парторг с фельдшером, как только военные уехали, сразу пошли к фельдшеру в хату. Там в холодильнике стоял самогон, о котором знать парторгу не полагалось. Но сейчас было не до приличий. Фельдшер быстро разлил по стаканам. Выпили, не чокаясь, как на поминках. Но фельдшеру пошло не в то горло. А парторгу вспомнился запах. Они оба кинулись из хаты на двор. И когда они уже были на дворе, хорошо, что военные их не видели. Военным бы это не понравилось.
Глава 46. Крамер ищет вампира
Глава 46. Крамер ищет вампира
Елизавета Петровна вообще не любила военных. Гимнастёрки и портупеи, фуражки и сапоги, всё это вызывало у неё чувство тоски и неопределённости. Она хорошо помнила войну, и стрельбу, и перепаханную землю, и исковерканные тела с вырванными внутренностями. И её дом в центре всего этого, нетронутый, как заколдованный. Она, конечно, не называла это состояние неопределённостью, она бы скорее сказала – хрен его знает, что будет. Но ведь это и есть неопределённость в чистом виде.
Советский Союз считался страной людей, уверенных в завтрашнем дне. Это, по-моему, вообще фигня какая-то. Ведь уверенность в завтрашнем дне – типичнейший фатализм. Ведь и приговорённый к смерти, и неизлечимо больной тоже уверены в завтрашнем дне. А попробуй сказать, что СССР – страна фаталистов, тебя растопчут. Скажут, ты сам – фаталист, сволочь и буржуазный придурок. Скорее СССР был страной людей, неточно выражающих словами свои мысли. И часто поэтому говорящих не то, что хотели сказать.
Елизавета Петровна не любила военных в принципе, но этот ей особенно не понравился. Тамара хорошо сделала, что предупредила. Позвонила фельдшеру, фельдшер пришёл за Елизаветой Петровной, не поленился. Пришлось идти с ним, заказывать Ростов. Тамара ждала у телефона, смотри, говорит, знакомый звонил, спрашивал, кто в селе может помочь, подсказать. Елизавета Петровна догадалась, от кого и что подсказать. Пригласила, мол, давай его ко мне, приму как родного.