Жак из Каора перекрестился. В его картине мира отлучение от церкви было равно физической смерти.

– Господин епископ говорил, что Мария погубила свою бессмертную душу. Что Господь покарал ее преждевременной кончиной, и теперь она горит в геенне огненной. А еще он говорил, что Мария прижила от еретика ребенка, девочку.

Парень замолчал, переводя дух. Все присутствующие невольно посмотрели на Генриетту, которая успела заснуть на руках у короля.

– Дальше! – потребовал Никита.

– Господин епископ говорил, что невинная душа ребенка тоже отправится прямиком в ад, если не вырвать ее из сатанинских лап и не очистить от скверны. Но девочку где-то спрятали. И господин епископ не один раз повторял, что многое бы отдал за то, чтобы ее отыскать.

– Почему ты пришел именно в этот дом? Что собирался украсть?

Никита из последних сил сдерживал желание ударить ублюдка. Ему было страшно представить, что могли означать слова «очистить от скверны» в устах религиозного безумца.

– Мой младший братишка работает у каорского купца. Они как раз сегодня приезжали за зерном. Братишка разговорился как-то со здешним парнем. Тот поделился по секрету, что дочка у его хозяев появилась как будто бы из ниоткуда. И не похожа она совсем на своих родителей.

Жак из Каора перевел взгляд с темноволосой Генриетты на белокурую Анну.

– Братишка рассказал мне про это. А я решил все разведать, вдруг это та самая девчонка, которую разыскивает господин епископ. Если бы я добыл доказательства, что это именно она, он не обошел бы меня своей милостью. Я спрятался в спальне хозяйки, когда все пошли вниз, хотел поискать какие-нибудь бумаги или еще что-то важное.