Звонок будильника становился все громче. Пришлось сползти на пол и приоткрыть глаза, чтобы отключить сигнал. После этого он с удовольствием вернулся под одеяло и снова уютно зарылся в подушку.

Сознание постепенно заполнялось образами. Первым появился несчастный старина Эдвард, запутавшийся в лабиринтах сна. За ним злобный Жак из Каора, лавочник Лакомб, его хрупкая жена Анна и, наконец, великолепный Наваррец с малышкой Генриеттой на руках. Какую судьбу уготовил этой кудрявой девочке ее беспутный отец? Возможно, впервые в жизни у Никиты мелькнула мысль о том, что свобода морали – это не так уж и хорошо.

Он сел на кровати и оглядел разбросанную по полу одежду.

– Зачем я вчера включил будильник? Какой сегодня день?

Никита озадаченно наморщил лоб. И тут же вспомнил о дерзком плане предстоящей поездки.

– Понедельник. Майк! Скоро придет Майк! А я уезжаю в Каркассон!

Он даже засмеялся от удовольствия.

К восьми утра, начищенный до блеска, Никита был полностью готов. Дорожная сумка стояла в коридоре, ключ от входной двери лежал на кухонном столе поверх бумажки с номером телефона. Как и ожидалось, Молчун приехал вовремя.

Он еще раз деловито осмотрел фронт работ, уточнил последние детали и задал на прощание единственный вопрос:

– Когда собираешься вернуться?

– В среду, – ответил Никита. – Но если я тебе понадоблюсь, звони, я приеду раньше.

– Ладно, – бросил Майк.

На том и расстались.

Никита положил сумку в багажник. Мысль о поездке будоражила его, но не настолько, чтобы совсем позабыть о жене. Проклятый вопрос пульсировал в фоновом режиме: «Где она была вчера?»

Никита прислонился к машине. Не тратя времени на колебания, он решительно набрал Ольгин номер.

– Привет.

Она ответила сразу. В этот раз никаких жалоб на ранний звонок.

– Бонжур, – по привычке Никита начал с веселой ноты. Хотя и без обычного задора. – Как дела? Чем занимаешься?

– Пока ничем. Я еще не встала, – ответила Ольга.