– Ты часто к ним ездишь? – Никита искренне обрадовался за старика. – Может, тебе вообще стоит перебраться в Штаты, поближе к новым родственникам? Будет не так одиноко.

Лицо Деда враз поскучнело. Он устало прикрыл глаза.

– Я был там всего один раз, Никита. И вряд ли поеду снова. Брат и сестра действительно хорошо меня приняли и приглашали приезжать еще. Но я видел, что вся семья в напряжении. Они боялись, что я предъявлю права на наследство отца. Он был очень крупным фермером, состоятельным человеком – там и правда было что делить. Я объяснял им, что заработал достаточно денег, чтобы жить безбедно до самой смерти. А большего мне не надо. Но они все равно волновались. Поэтому я…

Последние слова Эдварда перекрыл внезапный шум, в котором смешались скрежет, глухие удары и пронзительный свист. Потолок над их головами куда-то исчез. Поднялся ветер, искры из камина разлетелись во все стороны и стали неотличимы от звезд.

Никита, Эдвард и все их гости в ужасе сбились в кучу. Генриетта плакала, женщины в панике хватали друг друга за руки. А во мраке высоко над ними выписывал большие круги черный силуэт с заостренными крыльями, длинным клювом и гребнем на голове.

– Я хочу сказать тебе кое-что, Эдвард, – прокричал Никита, еще не зная, что именно он сейчас произнесет. – Очень просто объяснять свои поступки и неудачи тяжелым детством и несчастной судьбой. В действительности взрослый человек может и должен переосмысливать свой опыт и стараться не повторять ошибки родителей. И не наносить своим детям те же травмы, которые получил когда-то в собственной семье.

Речь, которая звучала из уст Никиты, поразила, в первую очередь, его самого. Он не чувствовал себя реальным автором своих слов, хотя был с ними полностью согласен. Как будто ненароком выучил чужой текст или как будто опять кто-то другой говорил за него.

Эдвард задрожал всем телом:

– Что ты имеешь в виду?

– По чужой воле ты был лишен отца и так и не успел встретиться с ним. Возможно, вы стали бы друзьями, а может, и нет. К сожалению, этого уже никто никогда не узнает. Ты страдал от этого всю жизнь и тем не менее обрек свою дочь на такую же участь. И это была только твоя вина – что бы ни случилось между тобой и ее матерью, ты был обязан договориться с женщиной, которая тебя когда-то любила. Но ты даже не попытался.

По лицу старика потекли слезы.

– Зачем ты говоришь мне это?! Если бы ты знал, сколько тысяч раз я сожалел о том, что все так вышло! Но после всех этих лет, после всего, что произошло, как я могу рассчитывать на прощение Николь?! Как я посмотрю в глаза своей дочери?! Я даже не знаю, как ее зовут!