Таня мучительно промычала, сжимая в кулак одеяло. Бездна. Не докрутила. Не смогла. Потерялась. Пропала… Она поднялась холодными пальцами к шее. На месте. Руки, голова, ноги. Всё на месте. Глаза открыть опасно. Неприятно. Зарево солнца бьёт в окно. Не греет. Ни черта. В руках озноб. И губы пробивает холод. Чёрт. Опять не смогла сделать обычное, простое. Но, слава богу, что это лишь сон. Девушка лежала в кровати, и немного приоткрыв глаза, смотрела в потолок. Первый сон за десять месяцев. Тот, что она запомнила. От начала и до конца. От балетного класса, до… Асфальт, шея, гос.номер авто.

– М-м-м какое же дерьмо, – прошептала озлобленно Таня, закрыв лицо руками. Ей вспомнились те дни, когда с гордостью в балетном классе она крутила 32 фуэте. И как одна из первых в потоке начала крутить больше 32. 40.45… И могла бы крутить дальше, если бы не строгий голос – "заканчивай эти развлечения, давай партию с первой позиции".

Утро случается как рецидив вечера. Во сне продолжается тот кошмарный разговор, который был заведён в уходящем дне. Ничего не решено. Любовь и ненависть продолжают соседствовать в душе, объект этих чувств всё ещё рядом, за дверью и он по-прежнему ничего не говорит. Божественно тяжёлое мучительное молчание. Эта попытка изменений подобна тому, когда кому-то сверлят зуб. Это ему приходится испытывать неприятные ощущения, чувствовать обман сознания и говорить "больно", но и тебе эти ощущения знакомы, ты их испытывал когда-то. Постепенно чувствуешь, что и в тебе выворачивают эту душу. Медленно. Прямо как сверлом по негодному зубу…