Барный стул прокручивается легко, стоит лишь легонько оттолкнуться от стойки острыми носками туфель. Я упираюсь коленями прямо ему в ноги, но всё равно использую непозволительно мизерное расстояние между нами и поднимаюсь со стула, целиком вжимаюсь в его тело, собранное и напряжённое, пылающее настоящим огнём.

Мне приходится положить ладони ему на грудь, резко выдохнуть, чтобы тут же не отдёрнуть пальцы, обжегшиеся даже сквозь ткань белоснежной рубашки. Он упрямо не сдвигается с места, вынуждая меня протискиваться мимо него на желанную свободу. И я двигаю бёдрами нарочито медленно, трусь о него так откровенно, что помимо нарастающего возбуждения в наливающемся кровью члене умудряюсь почувствовать даже зажигалку в левом кармане его брюк.

На губы лезет наглая улыбка, и мне хочется привстать на цыпочки и шепнуть ему прямо на ухо, что у него просто ужасно выходит справляться с провокациями. Но взгляд выхватывает чуть отливающие алым цветом длинные волосы танцующей Вики, и я решаю, что сейчас и правда самое подходящее время, чтобы немного пошалить.

— На данный момент я работаю не на вас, — отвечаю подчёркнуто любезно, неосознанно копируя и лебезящий тон голоса Юли, и её привычку часто-часто хлопать ресницами. Меня не заботит даже то, что собственная позорная ревность так откровенно прорывается наружу под очередной ярко-жёлтой вспышкой прожектора, потому что Кирилл, судя по его затуманенному взгляду, в ещё большем раздрае, чем я. — И эта работа мне нравится намного больше.

Все мои способности к танцу — лишь ритмичное покачивание бёдрами из стороны в сторону, но и этого оказывается достаточно рядом с очень пластичной и грациозной Викой, чьи движения мало чем уступают происходящему на сцене.

— Ты хочешь, чтобы он возбудился или приревновал? — интересуюсь у неё, бросая быстрый взгляд в сторону Лирицкого, на чьём лице впервые не заметно привычного выражения беззаботного веселья.

— Я хочу всё и сразу!

Синий луч падает ей на лицо, и непривычно маленькие и хрупкие ладони опускаются мне на талию, сжимают неожиданно сильно, провокационно скользят вниз на ускорении играющей музыки, а потом медленно, чувственно возвращаются на прежнее место, наконец позволяя мне выдохнуть.

Жёлтый бьёт по глазам, и мы одновременно прикрываем веки, и мои пальцы ведут по шелковистой, чуть влажной коже её голого плеча, тут же покрывающего мурашками, а потом случайно ловят одну непослушную прядь тёмных волос и накручивают на ладонь.

Зелёный вспыхивает в тот же момент, когда я придвигаюсь к ней ещё ближе, и наши движения становятся более медленными, синхронными, развратными, превращаясь в пьянящую прелюдию.