Для меня оказалось настолько непривычным, странным, будоражащим делать именно то, чего хочется в данную секунду, не откладывать желания на потом, не пускаться в долгие размышления о правильности собственных поступков и о том, как они могут повлиять на его мнение обо мне. И теперь отчаянно хотелось зайти ещё дальше, вкусить сладкую и пьянящую свободу от условностей и правил, в соответствии с которыми жила всю свою жизнь.

Погружённая в свои мысли, я не сразу отреагировала на небольшое шевеление у себя за спиной. А когда почувствовала, как Максим медленно и очень осторожно пытается отстраниться, явно опасаясь ненароком разбудить меня, не смогла сдержаться и тихо рассмеялась.

Кто бы мог подумать, что после нашей кровопролитной войны и долгого ожесточённого противостояния друг с другом мы будем вести себя настолько по-дурацки мило?

— Ты чего не спишь? — дёрнувшись от неожиданности, удивлённо спросил он. — Ещё ведь даже не рассвело.

— А ты чего не спишь? — я ловко перевела вопрос на него, не желая признаваться, что проснулась на самом деле из-за холода. В комнате было зябко, одеяло сползло, а одного лишь тепла его тела оказалось недостаточно, чтобы согреться.

— Я всегда рано встаю. Привычка, — пожал плечами Иванов и несколько раз легонько поцеловал меня в шею, потёрся носом о плечо и неожиданно прикусил его через футболку. — А ещё я всегда просыпаюсь очень голодным.

— Поэтому ты решил позавтракать мной? — у меня получилось застать его врасплох и откатиться на край кровати, спасаясь от следующих укусов, но ощущение одержанной победы оказалось поспешным и мимолётным. Он прищурил глаза, хитро и угрожающе улыбнулся и, плотоядно облизнувшись, с тихим рыком запрыгнул прямо на меня.

Самый настоящий лоснящийся, самодовольный и очаровательный в своей наглости кот. Домашний, игривый: даже захватив желанную добычу в капкан, не бросается разделаться с ней, а только поддевает дразня, почти ласково. И весь такой мягкий, тёплый, со своими прелестными пушистыми волосами, смешно топорщащимися в стороны.

— Нет, тебя я оставлю на праздничный ужин, — шепнул он мне на ухо, сначала вдоволь насладившись моей беспомощностью и слабыми попытками освободиться, сдерживая при этом смех. А потом его губы издевательски-медленно провели вдоль по шее и оставили несколько нежных, чувственных поцелуев в ложбинке между ключицами. Но стоило мне только потянуться к нему навстречу, как Максим резко отпрянул и смущённо отвёл от меня взгляд. — Я просто… в общем, пойду что-нибудь соображу на завтрак, а ты можешь ещё немного поспать.