— Ваши с ней отношения поменялись с тех пор, а сама она — вряд ли. И я скажу тебе то же самое, что говорил тогда: действуй. Если вы собираетесь строить отношения и дальше, то вам нужно делать это вместе, поочерёдно вкладывая по кирпичику. Вот и вложи свой, раздели с ней ответственность за ваш поступок. Ты ведь и сам этого хочешь, разве не так?

— Конечно же хочу, — вздохнул Максим тяжко, хотя бы самому себе признавшись, что ему просто нужно было получить одобрение и поддержку. Потому что на самом деле он очень-очень боялся всё испортить: отношения с родителями Полли и с ней самой, и так слишком много раз прощавшей его за эти короткие праздники. — Поеду к ней завтра утром.

Ещё больше Максим боялся только того, что́ она могла бы сама себе придумать за время их вынужденной разлуки, с такой-то бурной фантазией, его дурацким поведением перед её отъездом и невозможностью обменяться хотя бы парой сообщений и всё обсудить.

Конец дня тянулся так издевательски-медленно, что впору было на стену лезть от нетерпения. Не отвлекала болтовня братьев, не позабавила их длинная словесная дуэль, даже приготовленный Никитой ужин показался каким-то пресным. Иванов чувствовал себя старой окислившейся батарейкой, совершенно ненужной и бестолковой. Обычно, когда ему выпадали очередные трудности, он нервничал, злился, психовал, но параллельно с этим делал всё возможное, чтобы как можно скорее проблему решить. Действовал нагло, уверенно и брал нахрапом.

А теперь его охватила странная, доселе неизведанная меланхолия, оказавшаяся до ужаса противным состоянием. И если вот такая она — любовь, то это настоящая гадость, которую и врагу своему не пожелаешь.

Врагу не пожелаешь, а себе… не то чтобы Максим желал. Но достаточно хорошо знал самого себя, чтобы понять, что сбежать уже не выйдет. Уж если с самого начала не вышло, и он вопреки своей не раз уязвлённой гордости продолжал бегать за вреднючкой, то теперь, после всего, что между ними случилось, глупо было бы надеяться, что его вот-вот отпустит.

Прежняя жизнь, лишённая хаоса, неразберихи и бьющих ключом эмоций, что приносила с собой Полли, отныне казалась ему скучной и серой. Словно он долго жил в чёрно-белом кино, а потом появилась она и всё вокруг запестрело яркими, насыщенными красками. И его тянуло к ней с такой силой, что самому иногда становилось странно, страшно и смешно.

В прошлых отношениях у него не было ничего подобного. Поначалу с Никой тоже было хорошо и очень, даже слишком весело — все их встречи или начинались, или заканчивались в общей компании, где маленькая доза «допинга» и девушка под боком помогали забыться и отвлечься от плохого настроения, проблем и гнетущего ощущения, что жизнь уже подошла к концу и ничего интересного, яркого, впечатляющего в ней больше не будет. В гимназии они с Никой почти не общались, даже на обеде зачастую оставались каждый в своём окружении, иначе бы просто устали друг от друга.