В свистящей, клокочущей от нашей взаимной ненависти тишине кабинета поистине громоподобно звучит писк селектора.
— Олег Германович, тут к вам… — Маргаритка совершенно теряется, докладывая о новых визитерах, — полиция.
— Очень хотел передать тебе это до того, как тебя упакуют. Потом не будет такой возможности, — криво улыбаюсь я, глядя, как между пальцев отчима просачиваются струйки крови, — я не буду по тебе скучать, Олег Германович. И сигареты тебе на зону присылать не буду.
Я ожидал от него чего-то резкого. Попытки покушения, пистолета, выхваченного из-под столешницы, — у меня, например, был такой тайник, но Олег Германович ограничивается только одним обещанием, высказанным убийственным тоном.
— Ты за это заплатишь…
Кажется, он еще реально надеется выкрутиться. Что ж, пусть попробует. Я окидываю его взглядом, врезая его себе в память.
— За это — и чаевых добавлю, если что, — роняю я и сам шагаю к двери, чтобы открыть её для серьезного мужика с погонами капитана полиции.
Последнее сладостное воспоминание этого дня — как на старого мерзавца надевают наручники. Разумеется, это никого из его жертв не вернет и время назад не открутит. Но хотя бы ставит все на свои места.
А доказательств его вины у меня сейчас столько — на два пожизненных хватит. Я поймал этого змея.
Пойду куплю себе ириску!
50. Тревожные каникулы
Викки
Честно говоря, “отпуск” мне не очень удается. Два оставшихся будних дня я провожу в отеле Кайсарова, еще два выходных — там же. Но в воскресенье вечером мне звонит Козырь.
— Со всем уважением, Виктория, но мне проще выделить вам личного водителя, чем допускать отсутствие начальника отдела на длительный срок.
Я задумываюсь на тему того, может, стоит предложить ему сменить начальника отдела, но… Нет. Карьеристка внутри меня протестует и требует объявить какую-нибудь забастовку. Только не голодную, а какую-нибудь наоборот.