— Ты… ты его убил? — до сих пор не могу ни поверить в то, ни понять как сумела это произнести вслух, то ли спрашивая, то ли, скорее, утверждая. Наверное, на чистом рефлексе, совершенно не задумываясь о том, что делаю или говорю. И то мне казалось по началу, что я пыталась просто выдохнуть рвущийся из легких полустон-полувсхлип. Хотя куда сильней тянуло закрыть глаза и как-то выпасть из этой невыносимой реальности — из этого откровенного кошмара, который только-только начинал раскручивать свою безумную симфонию с нарастающим напряжением до запредельных граней.

Как такое вообще могло со мной случиться? И действительно ли оно происходило сейчас именно со мной? Это же… невозможно. Разве такие вещи могут случаться на самом деле? Разве они не происходят где-то далеко-далеко от нас, с кем-то другим и по большей части в сводке ежедневных новостей?

Может это все не по-настоящему? Может я просто сплю? И разве убийцы так выглядят? Разве они могут улыбаться своим избранным жертвам такой утешающей, буквально отеческой улыбкой? Он же ничего сейчас не держит в своих руках, никакого предполагаемого оружия, даже ключи попрятал по вместительным карманам френча. Хотя, лучше бы он стоял там, где стоял до этого, а не делал в мою сторону пусть и неспешные шаги, зато преграждающие мне все пути к отходу неважно с какого боку. А это было куда ужаснее. Чувствовать его сминающую близость, его ликующую Тьму, только что затянувшую меня в вязкие топи своей ненасытной бездны и поглощающую с каждой новой секундой все глубже и глубже — в вечный Мрак вечного забвения, откуда не возвращаются. Вначале окутав, а потом и вовсе, практически сразу же просочившись под кожу, в кровь и в легкие, в натянутые нервы и в отчаянно бьющееся сердце… И все это под удушающим прессом склоненного надо мной Глеба Стрельникова, ее демонического носителя, неоспоримого хозяина и владельца всего этого царства Ада. Чьи потемневшие и даже сейчас невероятно красивые зеленые глаза Черного Архимага-Инквизитора без каких-либо усилий растлевали чужую душу, распиная на своих ментальных кинжалах будто глупую птичку или невесомую бабочку, залетевшую по чистой случайности в его неприкосновенные владения.

— Тебе действительно хотелось бы это узнать? Все-все-все? Как было и что происходило на самом деле? Во всех мельчайших деталях? — господи… Зачем он это делал? Почему просто не убил — быстро, одним выверенным ударом точно в цель? Что это за гребаное сумасшествие — тянуть время и изводить возложенного на жертвенный камень агнца идиотским ритуалом бессмысленного содержания? Что за извращенное удовольствие, наслаждаться душевной агонией своей жертвы, питаясь ее паническими страхами, будто пущенной кровью невинного ягненка или бесценным эликсиром вечной жизни?