— Пожалуйста… — пока еще беззвучным шепотом. Пока он еще так нежен и никуда не спешит… Пока надежда еще бьется вместе с моим сердцем отчаянной птицей.

— У тебя была возможность всего этого избежать, и ты прекрасно об этом знаешь. Но, увы, есть вещи, над которыми мы не властны. Я не смог в свое время простить своему брату, как и ты не смогла отпустить Кира из своего сердца. И, да, я сделал это с ним прямо здесь, выбрав в жертву самого близкого мне человека. И не потому, что любил тогда Риту до потери пульса и готов был за нее убить и Бога, и Дьявола. Это тоже своего рода наказание и куда пострашнее, чем вечное забвение от смерти. Существовать с этой отравленной в сердце занозой — с потерей любимого человека, который поплатился собственной жизнью за ваши обоюдные проступки. Понимать, что вся вина лежит на вас обоих и, в частности, на тебе. Так что же на самом деле страшнее? Умереть или жить? Чтобы ты предпочла сама? Жить дальше без Кирилла или?..

Он не имел права спрашивать меня о таком. НЕ ИМЕЛ. Как и держать меня здесь на клинках своего священного возмездия. Как и вершить от имени Всевышнего свой омерзительный самосуд. Кто он такой, чтобы осуждать и приговаривать к смерти? КТО, БЛ*ДЬ, ОН ТАКОЙ?

— Пожалуйста, не… — наконец-то мне удалось это выдавить из себя, пусть на большее не хватило ни воздуха, ни сил. Он их уже все отобрал и продолжал отбирать. И плевал он на то, какой я выглядела сейчас абсолютно беспомощной, жалкой и ни на что не способной… Не способной даже хоть как-то защитить себя и своего ребенка…

Наверное, самые страшные чудовища это не те, кто убивают, потому что не испытывают ничего человеческого или лишены элементарной эмпатии, а те, кто убивает из-за чувств. Те, кто не способен прощать или для кого боль потери, как лекарство от менее невыносимой боли предательства. Если и вырывать из сердца, то с корнями и без права на прощение.

— Тшш… Так надо, Стрекоза. И если бы ты имела такой же жизненный опыт, как у меня, то поняла бы насколько это единственно правильный выход для всех. Это, кстати, понимал и Валерий. Потому он и не сопротивлялся и даже не захотел оборачиваться ко мне лицом. Ждал, когда я это сделаю со спины. Прекрасно знал, что так и будет. Что мне не хватит духу смотреть в тот момент в его глаза. И то… я так и не смог, как собирался изначально, просто перерезать ему сонную артерию. В самую последнюю секунду понял, насколько это будет слишком быстро для нас двоих. Когда понимаешь, что именно в твоих руках последние минуты самой ценной для тебя жизни. И только ты можешь либо растянуть их еще ненадолго, либо оборвать в любой нужный для тебя момент. Видимо, поэтому я и выбрал несколько ударов по почкам и в печень. Наверное, хотел еще немного с ним побыть… Не-ет…