В этой жуткой действительности у Матвея была невеста, намеченное венчание с которой должно было состояться через месяц, и которая сегодня поутру опять приезжала в усадьбу. Осокин долго гулял с невестой по саду, не заходя в дом, а Варя, как ревнивая жена, следила за ними через окно и нервно кусала губы, чувствуя, что Матвей специально не привел эту девицу в дом, как будто опасался непредсказуемого поведения Вари. И действительно, она очень хотела поговорить с этой его невестой и рассмотреть ее более тщательно. Молодая женщина не могла понять, как провинциальная девица вообще может быть лучше нее, первой красавицы Петербурга? Ей опять казалось, что Осокин делает это намерено и ей назло, чтобы показать, что теперь Варя ему безразлична. Это все причиняло ей страдание.

Мрачные думы о будущем, разочарование в настоящем и тоска о прошедшем времени владели сердцем Вари, и за ужином она почти ничего не ела, а как-то печально вздыхала и украдкой поглядывала на Матвея, желая, чтобы все было по-другому. Отчего-то в этот вечер она поняла весь трагизм своего положения, а точнее, трагедию своего глупого сердца. Она чувствовала, что все время выбирает не тех мужчин и не в то время. Сначала это был Алексей Олсуфьев, который не любил ее, теперь Матвей, которому она была не нужна. И как было разорвать этот порочный круг сердечных страданий, она не знала.

– Вы подумали над моей просьбой, Дмитрий Григорьевич? – приятный баритон Осокина вывел Варю из меланхоличного созерцания серебряной вилки.

– Вы о Григории? – поднял брови Андреевский.

– Да. Думаю, мальчику будет лучше со мной, – продолжал твердым голосом Матвей, откладывая салфетку и устремляя взор на старого дворянина. – К тому же вас ждет длинный вояж, и на новом месте в Америке надо будет обустроиться, с Гришей вам будет трудно это сделать.

– Вы правы, Матвей Гаврилович, – кивнул Дмитрий Григорьевич. – Как и сказал вам ранее, я даю свое согласие. И считаю, что действительно лучшим решением будет оставить мальчика с вами. Вы все же отец и достаток у вас теперь приличный. Мы же пока станем временными скитальцами на этом свете.

– Хорошо, что мы понимаем друг друга, – улыбнулся Матвей.

– Батюшка! Матвей Гаврилович! – вмешалась Варя в эту идиллию между мужчинами, которые, видимо, как и прежде, не собирались спрашивать ее мнения и явно относились к ней как красивой вещи, не более. – Прошу вас, не разлучайте меня с Гришенькой, я не переживу этого!

– Но, Варвара Дмитриевна, поймите, – начал увещевательно Матвей. – Я же не лишаю вас сына. Вы будете видеться с ним, когда вам угодно. Сможете ежегодно приезжать в Россию и гостить у меня в имении.