– Так не спорьте, – подсказала Варя. – Только намекните ему, ну так, нежно… Вы же наверняка знаете, как его можно расположить, – добавила молодая женщина, прекрасно помня, что, когда была невестой Матвея, при желании могла его убедить в очень многом.

– Вы говорите о ласках? – тут же с вызовом огрызнулась Наталья. – Я порядочная девица! И не собираюсь дозволять жениху всякие вольности, чтобы угодить вам.

– Вы что? Я не об этом говорила, – промямлила Варя, опешив от агрессии Тимирязевой.

– Не лгите. Я прекрасно поняла, о чем вы говорите! Вы, видимо, судите по себе, что все девицы распутны, как были вы? – желчно вспылила Наталья. – Слуги уже мне доложили, что вы соблазнили Матвея Гавриловича, когда была жива его первая жена, а потом едва не уморили его в тюрьме! Так что не надо строить из себя добродетельную даму!

Окончательно опешив от выпадов и слов девицы, Варя побледнела и с достоинством ответила:

– Вы не знаете всего, и не вам меня судить. Я лишь просила вас о помощи, но вижу, что…

– Именно! Я не намерена вам помогать! Это даже к лучшему, что господин Осокин заберет у вас сына, потому что такая распутная мать может дурно повлиять на мальчика.

Злые слова и наглость Натальи вызвали у Вари болезненный спазм в горле, и на секунду она стушевалась, осознавая, что невеста Матвея двуличная особа. На людях она играла роль добросердечной, милой девицы, именно поэтому Варя решила искать у Тимирязевой поддержки, но на самом деле Наталья оказалась еще той «гремучей змеёй».

– Что ж, дорогая, – заметила тихо и твердо молодая женщина. – Теперь я вижу, что Матвей Гаврилович заслуживает такую жену, как вы. Уж крови вы ему попьете изрядно. Только не обольщайтесь насчет него. Он не так сдержан и добропорядочен, как вам кажется.

– О чем вы говорите? – с вызовом спросила девушка.

– Господин Осокин первый принудил меня к позорной связи, не обращая внимания на мое сопротивление, и сделал он это, тут вы правы, когда была жива его жена. Так что смотрите в оба, как бы после свадьбы он не начал заглядываться на других дам.

После это словесного выпада Варя медленно развернулась и пошла прочь.

– Мерзкая клеветница… – услышала она едкий голос девицы в свою спину.

На это заявление Тимирязевой Варя на миг остановилась и, ехидно-болезненно ухмыльнувшись уголками губ, последовала далее в сторону лестницы.

Спустя пару дней накануне отъезда Варя после ужина поднялась в детскую, утирая слезы и желая побыть с сыном хотя бы еще немного, ведь сегодня был последний день ее пребывания в этом доме. К отъезду шли последние приготовления, и завтра поутру они с отцом покидали усадьбу.