– Конечно, у кого-то жизнь одна сплошная радость, а кто-то должен страдать, – вдруг вымолвила Варя, которая до того молчала.

Все обратили на нее взоры, и Андреевский поинтересовался:

– Ты о чем, доченька?

– О том, что Матвей Гаврилович и так будет окружен счастьем. Молодая жена и все такое. А я должна оставить сына и отправиться на чужбину, непонятно куда…

– Варенька, мы же уже все обсудили, – начал Дмитрий Григорьевич успокаивающе и, положив руку на ладонь дочери, погладил ее пальцы.

– Это вы обсудили! – возмутилась молодая женщина. – Меня никто даже не удосужился спросить. А я не хочу, чтобы мой сын оставался здесь! Тем более Наталья Тимофеевна нарожает Матвею Гавриловичу кучу детей. И им совсем не скучно будет. Зачем вам, господин Осокин, еще и мой ребенок?

Громко выдохнув, Наталья зарделась от откровенности Вари. Девушка, конечно, была наслышана, что госпожа Андреевская некогда была любовницей ее жениха, и что у них имелся общий сын, но услышать обо всем вот так открыто и без прикрас было для нее очень волнительно.

– Варвара Дмитриевна, я не думаю, что это стоит обсуждать за столом, – произнес увещевательно Матвей.

– Почему же, сударь? – выпалила с вызовом она. – Вы же знакомите нас со своей невестой отрыто, так пусть она знает, что выходит замуж за человека, у которого есть прошлое и сын.

– У меня еще есть и две дочери от первого брака.

– Вот именно! – нервно продолжала Варя. Терять ей было уже нечего, потому она решила идти до конца в своем праве матери, у которой хотят отнять горячо любимое дитя. – Я прошу вас, Матвей Гаврилович, и настоятельно прошу, если вы когда-нибудь хоть немного по-доброму относились ко мне, оставьте Гришеньку со мной. Обещаю, что постараюсь ежегодно на месяц приезжать сюда, в империю, и привозить сына к вам, чтобы вы могли видеться. Чтобы мальчик знал, кто его отец. Вы ведь этого опасаетесь, что он не будет об этом знать? Потому заявлю вам открыто, я не против этого, пусть мальчик знает о вас. Но умоляю, не забирайте его у меня! Я не переживу этого!

Она произнесла это с такой страстью и отчаянием в голосе, что Матвей нахмурился, а Андреевский как-то печально вздохнул, явно переживая терзания дочери. Реакция Тимирязевой на слова Вари оказалась самой поразительной.

– О, мне так жаль вас, Варвара Дмитриевна, – воскликнула Наталья. – Матвей Гаврилович, я тоже присоединяюсь к просьбе и прошу вас не разлучать дитя с матерью.

– Только не надобно жалеть меня, милая! – возмутилась Варя.

Она и так чувствовала себя мерзко в роли отставной пассии Осокина, а эта девица, видимо, решила до конца унизить ее своими словами и жалостью.