– Я лишь хотела… – начала девушка, но, увидев горящий угрожающий взор Андреевской, немедля замолчала, понимая, что сейчас глянет буря.

Все замолчали, и спустя пару минут Матвей поднял тяжелый взгляд на Варю и тихо вымолвил:

– Все уже решено. И прошу вас, Варвара Дмитриевна, давайте не накалять страсти. Вы должны уяснить, что мальчику будет лучше здесь, в России. Вы же опять думаете только о себе, как, впрочем, и всегда. Но ваши желания не должны стоять выше безопасности и спокойствия малыша. Поймите это и перестаньте третировать всех своими капризами.

– Капризами? – миг вспыхнула Варя и, вскочив на ноги, бросила салфетку на стол. – Прошу извинить меня, господа, я вынуждена покинуть вас.

Она быстро развернулась и, спотыкаясь о подол платья, как вихрь ретировалась из столовой.

– Как же нехорошо все вышло, – пролепетала Наталья, когда за молодой женщиной закрылась дверь.

– Не переживайте, Наталья Тимофеевна, – сказал глухо Матвей. – Каждый получает от жизни то, что заслужил.

– Я хотела поговорить с вами, Наталья Тимофеевна, – попросила Варя, едва невеста Матвея вышла из гостиной.

Молодая женщина специально поджидала Тимирязеву, надеялась на доброту и отзывчивость девушки, которая пожалела ее во время трапезы.

– О чем же? – удивилась Наталья.

– Я вижу, вы имеете некое влияние на Матвея Гавриловича.

– Да, и довольно большое, – как-то нагловато закивала Наталья и скривила свой хорошенький нос.

– Чудесно! – выпалила довольно Варя. – Вы могли бы поговорить с господином Осокиным о моем сыне? Убедить его, чтобы он отпустил Гришу со мной.

Наталья нахмурилась и недоверчиво посмотрела на молодую женщину.

– Не думаю, что я смогу, – начала она.

– Но вы ведь только что сказали, что имеете сильное влияние на него. Вы могли бы сказать Матвею Гавриловичу, что чужие дети могут помешать вашему счастью и все такое, – предложила Варя.

– Нет, я не буду этого говорить.

– Почему же?

– Потому что споры не нравятся Матвею Гавриловичу, и я не намерена его сердить.