— Амиров, твою мать! Ты живой там? — не унимается Горский. — Хватит дрыхнуть!

— Ответь что-нибудь, — мышонком пищит Арина. Забавная. — Он же дверь вынесет и не заметит.

— Ну смотри, мелкая, врать я не умею, —подтруниваю над ней, в душе проклиная Горского, что так не вовремя заявился. — Придётся сознаваться, чем мы здесь с тобой занимались и почему дверь закрыта.

— Только попробуй! — возмущается Кшинская, вмиг заливаясь краской. А я не могу отвести от неё глаз: раскрасневшаяся, взволнованная, с припухшими от моих поцелуев губами. Так и хочется послать Колю ко всем чертям и вновь раствориться в ней.

— Поцелуй меня, — прошу, сам не понимая, чего добиваюсь. Мелкая права: Горский выбьет дверь и не заметит. Но смотреть, как Кшинская трепещет в моих объятиях от волнения, готов вечно.— Тогда не выдам нашу маленькую тайну!

Глаза Рины тут же вспыхивают праведным гневом, а губки забавно складываются в удивлённое «О».

— Ну же, мелкая, чего ты ждёшь? — давлю сильнее, прекрасно понимая, как действует на Арину это глупое прозвище.

Та принципиально надувает губки и отворачивается. Что ж, поиграем!

— Коль, — отвечаю Горскому не менее звучно. — Здесь такое дело… Короче… Я не од...

Договорить, конечно, не успеваю: мягкие губы Рины тут же касаются моих, в нежном поцелуе умоляя не выдавать её.

— Валера, — бурчит Горский, явно уставший стоять под дверью, — наша гостья пропала. Весь дом перевернули, а найти не можем. Давай, просыпайся, и помогай искать.

Искорки смеха прерывают наш сладкий недолгий поцелуй, но только для того, чтобы задержаться в постели ещё на полчасика. Пусть ищут, главное, что я свою девочку уже нашёл!

Крепко держу Рину за руку, когда та боязливо семенит за мной по ступенькам вниз. Прятаться ото всех вечно — не вариант. Да и есть хочется нестерпимо. Вот только мелкую пожирает стыдливое смущение от одной лишь мысли, что о нашем времяпрепровождении могут догадаться окружающие.

— Скажи своему Горскому, что мы просто разговаривали, ладно? — на полном серьёзе причитает она.

Смотрю на её горящие глаза, спутанные волосы и такие обласканные моими поцелуями губы и стараюсь не рассмеяться.

— Не переживай. Так и скажу. Никто ничего не поймёт.

Арина лишь сильнее стискивает мою ладонь и, неуверенно кивнув, продолжает идти следом.

— Ксюха! — голос Горского оглушает, опережая Колино появление перед нами. — Ксюха! Нашлась пропажа! Отбой! Я же говорил, что девочка в надёжных руках.

Как по приказу, тут же в гостиной появляется Горская, точнее, уже месяц как Черниговская, и её мать. Глаза у обеих встревоженные, будто и правда волновались за Рину. Один только Горский спокоен, как удав, и смотрит на меня  хитрющим лисом.