– Что случилось, миссис Мактэвиш?

– Обвал, – вздохнула та, сама не своя от тревоги. – В северной шахте завалило штольню.

– Сколько там человек?

– Не знаю.

Двадцать минут, которые они ехали до северного склона быстрой трусцой, прошли в напряженном молчании.

Мужчины и женщины столпились вокруг здания из красного кирпича над шахтой. В глаза Хэтти сразу бросилась Мари, которая сидела у стены с пустым взглядом, обхватив колени. Сестра обнимала ее за плечи, но Мари ее словно не замечала. Неподалеку от них миссис Бернс держала Рози Фрейзер. «Господи, там же Хэмиш!» – воскликнула Хэтти вполголоса, и ее сердце превратилось в кусок льда.

Под обвал попали Хэмиш, мистер Бойд и третий шахтер. Это был последний день выемки в штольне, которую Ратленд приказал не наносить на карты, и потолок обрушился, отделив их от еще двух рабочих в другом конце выработки. Те двое выбрались невредимыми и забили тревогу. Теперь они стояли по бокам Люциана, изучавшего карту.

– Предлагаю пробурить скважину, ориентируясь на первоначальный план, – сказал он, постучав по карте. – Есть шанс, что они заперты внутри воздушного кармана.

– Если та часть штольни все еще цела, не обрушим ли мы потолок своим буром? – возразил тот, что помоложе.

– Частично, – мрачно признал Люциан. – Только если мы этого не сделаем, у них не будет ни единого шанса. Проголосуете «за» – я вызову инженеров, и они прибудут уже к обеду.

Немного посовещавшись, шахтеры выбрали рискованную попытку спасения, потому что терять было особо нечего. Судя по выражению лиц, никто не ожидал увидеть их живыми. Смятение окутало место происшествия, словно туман, приглушивший все звуки и чувства. Хэтти хотела подойти к Мари, но ту обнимала сестра, и слова казались излишними. Люциан прошагал мимо с суровым лицом, даже не заметив Хэтти.

– Люциан!

Увидев его лицо, Хэтти отпрянула. Глаза были холодными и чужими, как у незнакомца. Та же холодность появлялась в нем, когда заходила речь о Ратленде, и ее это пугало.

– Что ты собираешься делать? – прошептала она.

Люциан смотрел мимо нее на лошадь, взятую взаймы.

– Я должен ехать в Оштермучти. Побудешь одна несколько часов?

– Да, – ответила она, чувствуя себя несчастной. – Может, стоит организовать здесь походную кухню? – предложила Хэтти. – Или лучше там, где ты будешь бурить?

– Еда, эль, одеяла возле места бурения пригодятся, – одобрил Люциан. – В общине знают, что делать. Если хочешь, помоги им.

Он ускакал галопом, и Хэтти смотрела ему вслед, борясь с паникой. Нужно дышать. Нужно успокоиться. Нужно быть полезной и забыть о том, что все они сейчас бессильны. Нельзя думать о Хэмише и рабочих в пятнадцати футах под землей, оставшихся в темноте. Он снова потанцует с Мари, подумала Хэтти, и представила, как он кружит девушку и в их голубых глазах искрится смех. Он закончит свой роман. Хэтти отвернулась, ища миссис Мактэвиш. «Зря не нарисовала его и Бойда, пока было можно». В коленях появилась слабость, и она медленно, словно сквозь патоку, побрела к ближайшей повозке. Боль шахтерских женщин окружала ее и сдавливала грудь, и она ничего, совершенно ничего не могла поделать, кроме как оставаться спокойной и продолжать жить дальше. Хэтти знала: если бы под обвал попал Люциан и она потеряла его навеки, то она бы этого не вынесла.